вам получше?
– Я очень слаб, Аттерсон, – ответил доктор потухшим голосом, – очень слаб! Но, слава богу, скоро всему придет конец!
– Вы слишком много сидите дома, взаперти, – сказал нотариус. – Вы должны больше бывать на воздухе, гулять для усиления кровообращения, вот так, как я и мистер Энфилд. Позвольте вам представить моего двоюродного брата – мистера Энфилда. Присоединяйтесь к нам, наденьте свою шляпу и пройдемся немного!
– Вы слишком добры, – вздохнул доктор. – Мне и самому хотелось бы этого, но нет, нет, это совершенно невозможно, я не смею. Все же я очень, очень рад повидать вас, это доставляет мне большое удовольствие. Я пригласил бы вас и мистера Энфилда зайти, но здесь сейчас такой беспорядок…
– В таком случае, – добродушно ответил Аттерсон, – мы лучше останемся здесь, внизу, и будем отсюда беседовать с вами.
– Я как раз собирался предложить вам это, – проговорил доктор со слабой улыбкой.
Но едва он произнес эти слова, как улыбка исчезла с его лица и сменилась выражением такого безнадежного ужаса и отчаяния, что у стоявших внизу двух джентльменов кровь застыла в жилах. Все это продолжалось не больше мгновения, поскольку тотчас после этого окно опустилось.
Аттерсон и Энфилд повернули и вышли со двора, не произнеся ни слова. Молча спутники прошли весь переулок, и только дойдя до ближайшей большой улицы, где, несмотря на воскресный день, еще наблюдались признаки жизни, мистер Аттерсон, наконец, обернулся и взглянул на своего партнера. Оба они были смертельно бледны, и ужас сквозил в их взглядах.
– Господи, помилуй нас! Господи, помилуй! – с чувством произнес мистер Аттерсон.
Мистер Энфилд в ответ только задумчиво кивнул и молча продолжил свой путь.
Последняя ночь
Однажды вечером, после обеда, мистер Аттерсон сидел у камина, когда вдруг ему доложили, что пришел Пул.
– А! Пул! Что вас привело сюда? – воскликнул он, потом, взглянув на дворецкого пристальнее, прибавил: – Что с вами? Что случилось? Не болен ли доктор?
– Мистер Аттерсон, – проговорил Пул, – у нас что-то неладное творится…
– Сядьте и сперва выпейте стакан вина, – предложил нотариус. – А теперь спокойно и ясно расскажите мне, в чем дело.
– Вы ведь знаете, сэр, привычки доктора, – ответил гость, – и как он всегда запирается в одиночестве. Ну вот, он опять заперся в своем кабинете, и мне это очень не нравится, сэр, – провалиться на этом месте, но мне это очень не нравится, мистер Аттерсон, – сэр… я чего-то боюсь.
– Послушайте, милейший, – оборвал его хозяин, – изъясняйтесь вразумительнее: чего именно вы боитесь?
– Я уже целую неделю боюсь, – продолжил в свою очередь Пул, упорно не обращая внимания на заданный ему вопрос, – и больше не могу этого вынести!
Душевное состояние и внешний вид слуги красноречиво подтверждали его слова: он словно забыл о своих манерах и, за исключением того мгновения, когда он впервые объявил об охватившем его ужасе,