Может быть, один или два самолета где-нибудь и стоят.
– Здесь идет речь не о таком количестве, – сказал Сталин. Через несколько минут явился А. И. Шахурин, поздоровался и остановился, вопросительно глядя на Сталина.
– Вот тут нас уверяют, – сказал Сталин, – что те семьсот самолетов, о которых вы мне говорили, стоят на аэродромах заводов не потому, что нет летчиков, а потому, что они не готовы по бою, поэтому не принимаются военными представителями, и что летчики в ожидании матчасти живут там месяцами.
– Это неправда, товарищ Сталин, – ответил Шахурин.
– Вот видите, как получается: Шахурин говорит, что есть самолеты, но нет летчиков, а Жигарев говорит, что есть летчики, но нет самолетов. Понимаете ли вы оба, что семьсот самолетов – это не семь самолетов? Вы же знаете, что фронт нуждается в них, а тут целая армия. Что же мы будем делать, кому из вас верить? – спросил Сталин.
Воцарилось молчание. Я с любопытством и изумлением следил за происходящим разговором: неужели это правда, что целых семьсот самолетов стоят на аэродромах заводов, пусть даже не готовых по бою или из-за отсутствия летчиков? О таком количестве самолетов, находящихся на аэродромах заводов, мне слышать не приходилось. Я смотрел то на Шахурина, то на Жигарева. Кто же из них прав?[148]
На фронте русских солдат утюжит немецкая авиация. А семьсот (!) самолетов на фронт не попадают. Возникает вопрос: кто виноват? И второй вопрос: что с виновником сделает Сталин? Снова слово маршалу Голованову.
И тут раздался уверенный голос Жигарева:
– Я ответственно, товарищ Сталин, докладываю, что находящиеся на заводах самолеты по бою не готовы.
– А вы что скажете? – обратился Сталин к Шахурину.
– Ведь это же, товарищ Сталин, легко проверить, – ответил тот. – У вас здесь прямые провода. Дайте задание, чтобы лично вам каждый директор завода доложил о количестве готовых по бою самолетов. Мы эти цифры сложим и получим общее число.
– Пожалуй, правильно. Так и сделаем, – согласился Сталин.
В диалог вмешался Жигарев:
– Нужно обязательно, чтобы телеграммы вместе с директорами заводов подписывали и военпреды.
– Это тоже правильно, – сказал Сталин.
Он вызвал Поскребышева и дал ему соответствующие указания… Надо сказать, что организация связи у Сталина была отличная. Прошло совсем немного времени, и на стол были положены телеграммы с заводов за подписью директоров и военпредов. Закончил подсчет и генерал Селезнев, не знавший о разговорах, которые велись до него.
– Сколько самолетов на заводах? – обратился Сталин к Поскребышеву.
– Семьсот один, – ответил он.
– А у вас? – спросил Сталин, обращаясь к Селезневу.
– У меня получилось семьсот два, – ответил Селезнев.
– Почему их не перегоняют? – опять, обращаясь к Селезневу, спросил Сталин.
– Потому что нет экипажей, – ответил Селезнев.
Ответ,