следователь. – Своим бегством он навлек бы на себя подозрение. А он, напротив, постарается его устранить.
– Да как же он может устранить его, когда ему известно, что Андош Равье видел его? Если он попадет в руки жандармов, это будет вернейшим доказательством его невиновности.
Следователь ничего не ответил на это логичное замечание. Сидуан Фовель, догнав уходившего бригадира, шепнул ему:
– Зайдите ко мне, любезнейший, и предупредите мою жену, чтобы она постаралась приготовить ужин получше, так как у нас будут гости.
– Ну, – сказал следователь, – теперь приступим к допросу третьего свидетеля.
Вошел Жан Поке и начал свои показания. Жобен внимательно слушал каждое его слово и приходил во все большее оживление. Окончив рассказ, Жан Поке, не знавший грамоты, подписал свои показания крестиком, затем ему велели удалиться.
– Ну что, господин следователь? – сказал полицейский. – Разве я был не прав, когда говорил о невинности фокусника?
– Но разве эта невинность подтверждается показаниями Жана Поке?
– Конечно! Ведь Поке провожал в замок племянника Домера почти в то же самое время, как Жервеза вышла оттуда. Они даже встретили ее на дороге. Жак Ландри отворял лейтенанту сам, стало быть, он был тогда еще жив… Ну, предположим, что на приготовление ужина и на сам ужин потребовалось полтора часа. Из этого всего следует, что Жорж Прадель не мог прийти в свою комнату раньше десяти… а тогда чревовещателя уже и след простыл. Мог ли он снова проникнуть в замок, если все двери в нем были заперты и, кроме того, там еще находился чужой человек? Если Сиди-Коко начал рубить шкафы и сундуки, то этим стуком он непременно должен был разбудить лейтенанта.
– Откуда же вы знаете, что лейтенант не проснулся?
– Предположим, господин следователь, что он проснулся, но в таком случае куда же он подевался? Ведь он исчез – и вы это хорошо знаете.
– Конечно, знаю, и знаю, что это исчезновение запутывает дело. Стоит только выяснить, где сейчас Жорж Прадель, и все объяснится. По всей вероятности, убийца нанес ему удар после того, как уже покончил с Мариеттой и ее отцом.
– Хорошо, но куда же он подевал труп?
– Спрятал.
– Нет, это невозможно! Жорж Прадель жив. Я убежден в этом.
– И что же вы думаете, Жобен?
– Что я думаю? – с жаром заговорил полицейский, но вдруг осекся. – Ради бога, не спрашивайте меня об этом… Я и сам страшусь своей мысли…
XVI
Настало минутное молчание. Следователь нарушил его.
– А я боюсь, – сказал он, – что угадываю вашу мысль.
– В таком случае вы все понимаете, – ответил полицейский.
– Выразитесь яснее, кого вы обвиняете?
– Я – никого… обвиняют обстоятельства, из которых я делаю вывод, что убийца не кто иной, как Жорж Прадель.
– Это безумие! Нелепость! – воскликнули мэр и судья почти одновременно.
– Почему же безумие и нелепость?
– Можно ли подозревать в краже племянника