вскинул автомат и повел стволом в направлении чеченцев. Его сосед вовремя среагировал (все, кто сидел на «броне», тоже заметили этих пацанов и смотрели на них) и быстро поднял левой рукой оружие вверх. И тут же воздух разорвала короткая очередь. Я невольно пригнулся и мигнул. В правом ухе зазвенело. Подростки бросились за сваленную возле крайнего дома кучу строительного песка. Кто-то из офицеров громко засмеялся.
– Ты сдурел, парень?!! – долетели до меня слова. – Это же дети!
– Ты сам дурак! – так же зло прокричал ему в ответ стрелявший – Это чеченцы!
Парень в камуфляже внимательно посмотрел на стрелка, покачал головой и отвернулся. Я посмотрел на него. Кавказец, что ли?.. Поэтому он, видимо, и «впрягся» за пацанят. Скорей всего… ну да и хрен с ним.
На остальных этот эпизод не произвел никакого впечатления. Если бы тот, кто так ненавидит население республики, в которую он прибыл для наведения конституционного порядка, даже и не промахнулся бы, то колонна, скорей всего, не замедлила бы своего движения. Для непредвиденной задержки девяти машин должна быть более существенная причина, чем убитый чеченец.
Постепенно безлесые холмы и взгорки стали меняться на гористую местность. Вот из ущелья появилась река, бегущая нам навстречу. Это она за многие десятки тысяч лет прорыла в известняковых породах себе путь, а люди только расширили его и приспособили для своих нужд. Скалы, громоздившиеся слева по движению, были покрыты густым темным зеленым кустарником и деревьями. Лес тянулся еще выше, закрывая собой вершины хребта. Температура слегка понизилась, и начала ощущаться предгорная свежесть.
Чем дальше мы поднимались вверх по ущелью, тем больше нарастало внутреннее напряжение. Шутки и смех прекратились. Пару раз я заметил, как сосед прикладывался к солдатской фляге, шумно выдыхал и нюхал рукав. Ему было страшно, как и всем, и он успокаивал свои нервы привычным русским способом, поднимая себе тонус, не понимая очевидной вещи, что пьяный человек опасен как и за рулем, так и с автоматом в руках. В обоих случаях опасность неверно оценить быстро меняющуюся обстановку возрастает многократно, а это всегда заканчивается печально. Можно и нужно выпить после того, как миновала опасность, но уж никак не во время или до нее…
Тот самый парень, который не дал ему выстрелить в подростков, бросил на него несколько презрительных взглядов. Мы переглянулись. Парень сплюнул в сторону, на камни. Я понимающе кивнул.
Горы хороши для отдыха и геологических исследований, а вот для нас они были неудобны. Потому что были удобны для тех, кто решил бы здесь напасть на нашу маленькую колонну. Грамотно поставленную засаду невозможно обнаружить – это не кино, можно лишь только предугадать место, да и то далеко не всегда. А на горной дороге таких мест всегда предостаточно.
Нехорошее предчувствие мучило меня. Ну даже не мучило, а так… настроения не было, что ли… Я сидел на броне бэтээра, который замыкал цепочку машин, постоянно оглядывался и крутил