рода консультацию вы хотели получить?
– Консультацию по одному скульптору и его работам, – говоря, Антонов задумчиво покосился на плазменный телевизор с метровой диагональю экрана, висевший на стене.
Гашников перехватил его взгляд и торопливо пояснил:
– Это все спонсорская помощь. И ремонт в кабинете тоже спонсоры сделали. Есть еще люди, которые стремятся сделать что-то, чтобы сохранить наше наследие…
– Да, глядя на ваш кабинет, мне тоже отрадно это сознавать. Не перевелись еще меценаты на русской земле, – усмехнулся Антонов и добавил уже серьезно: – Что вы знаете о Загорском, скульпторе двадцатых годов, который эмигрировал за границу в 1930 году?
– Ну, знаете, в тридцатые было много скульпторов. Тогда наблюдался эдакий всплеск всякого рода талантов… – замялся директор музея. По его глазам было видно, что фамилия Загорский ни о чем ему не говорит, но он тщетно пытается скрыть свою некомпетентность.
– У вас в музее были выставлены его работы, – пояснил Антонов.
– Знаете, вам, наверное, лучше спросить об этом Надежду Васильевну, – сдался Гашников, – она прекрасный специалист по этим вопросам…
Вздохнув, следователь выложил перед директором музея фотографию статуэтки «Дочь кузнеца»:
– Вот его работа, она была представлена в вашей экспозиции тридцатых годов. Это самый ценный из украденных экспонатов.
– А, кажется, начинаю вспоминать, – нервно улыбнулся Гашников, делая вид, что внимательно рассматривает фотографию. – Да, точно, «Дочь кузнеца», разве такое можно забыть? Такая если привидится в страшном сне…
– Значит, вспомнили? – с нажимом уточнил следователь. – Тогда скажите, почему ее украли?
– Как почему? – удивился Гашников. – Откуда я знаю? Это вы у них спросите, у воров, зачем они украли. Захотели и украли…
– Нет, они, судя по всему, пришли именно за этой статуэткой, – отмел его возражения Антонов. – Ответьте, что в ней было такого ценного, помимо стоимости самого серебра, из которого она изготовлена?
– Ну, это историческая ценность, антиквариат, – неуверенно начал Гашников.
– Работы этого автора не пользовались особым спросом ни тогда, ни сейчас, – напомнил ему Антонов, – а уехав за границу, он вообще, как теперь принято говорить, выпал из обоймы. И вдруг, спустя столько лет, ради одной из его скульптур грабят целый музей, причем силами хорошо вооруженной и экипированной банды наемников-профессионалов. У этих парней оружие стоило дороже, чем все, что они у вас взяли. Как вы это объясните?
– Ну, откуда я знаю? – запротестовал Гашников. – Может, их наняли богатые родственники скульптора, чтобы выкрасть работу своего предка…
– Может быть, может быть, – задумчиво закивал следователь. – А к вам незадолго до ограбления никто не обращался с предложением выкупить эту статуэтку? – неожиданно спросил он.
– Н-н-нет, да что вы, – запинаясь, ответил директор, – у нас же тут не лавочка, а музей.
– Никто