Жена Осипова рассказывала мужу:
«Три раза меня трусили эти разбойники, пусто им быть. Все тебя искали. Все перевернули. Всех курочек куроцапы поворовали. Третий раз как пришли, все больше ахфицеры, сгребли меня, грешную, да и потащили. На телеграфном столбе хотели повесить. Тут, на счастье, знакомый сотник казацкий Бороденко проходил. Я к ему, взмолилась – защитить и помиловать, значит, прошу. А тот к палачам моим обратился. Говорит: „Бросьте, господа ахвицерья. Я эту старуху знаю. Она казачка, в что муж и сын ее в большевиках, она в этом не повинна“. И сам вытащил голову мою из петли. Виновата я перед тобой, старая дура».
В это время на улице загудел автомобиль. «Задержи коммунар, машину; кажется, в город направляется? Поедем в партком. Я с докладом. В это время нельзя дома на печи лежать», – кинул Осипов сыну. Тот выбежал.
«Хозяин ты бы хочь сынка оставил. Почитай сто днев и сто ночей не видала. Все оченьки выплакала!», – взмолилась старая.
«Сама знаешь, хозяйка, что служба, долг…» – был ответ.
«Машина дожидается», – закричал сын.
Жена уже не протестовала, «вернуться поскорей» просила уезжавших.
Оба сели на грузовик и покатили. Подъезжая к городу, увидели огненное пламя над вокзалом и спросили шофера: «Что это, товарищ?».
«Золотопогонники, как ударили, зажгли бензин на станции в баках», – пояснил шофер.
В парткоме Осиповым, отцу и сыну, дали задание: ехать на станцию и потушить пожар. Весь вечер и ночь работали Осиповы на пожаре, чуть сами не сгорели. К утру усилиями железнодорожников, подвозивших балласт, горевший бензин был потушен. Пожар, к счастью, не распространился на другие баки с нефтью, керосином и бензином.
В это время красный бронепоезд обстреливал станицу Ермоловскую, которая не хотела сдаваться. Красные казаки, взяв станицу Закан-Юртовскую, подходили с другой стороны. К этой же станице подвигалась Владикавказская Красная армия. Здесь, под Ермоловской, 13 ноября, они все соединились. Ермоловская пала. Оставив в станице караулы, объединенный отряд направился в Грозный. Был устроен грандиозный парад в честь освобожденных. Безмолвно лежали груды развалин в городе – мертвые свидетели ужасов осады. Окна в домах были забиты досками. Телеграфные провода порваны снарядами, стены его – изрешетены шрапнельными и ружейными пулями. В станице сгорело много хат. Белые разрушили городскую электрическую станцию, и потому по ночам город погружался во тьму. Из Грозного Серго Орджоникидзе – чрезвычайный комиссар ЦИК на юге России – послал следующее радио:
«Москва, Ленину, Владикавказ – Совнарком. Всем, всем, всем. После трехмесячной упорной борьбы Грозненская Красная армия, под руководством товарищей Гикало и Левандовского, сегодня нанесла контрреволюционным офицерским бандам смертельный удар, изгнав их из Грозненской станицы. Разбитые на голову офицерские банды, удирая, подожгли несколько резервуаров с керосином и бензином;