соратника по злой воле неизвестного злодея сторонник англосаксов как раз был из сонма таковых. Долго – ли, коротко – ли, а кромешная ночь цвета вороньего крыла опустилась пологом на примолкнувший город, изредка приоткрывала глаза уличными фонарями и всхрапывала клаксонами автомобилей. Жертва культурной эпидемии по имени Ольга с фамилией на букву «б» Сергей Владимирович в этот час мучился бессонницей. Избавившись по собственной прихоти от телевизионного приёмника, хозяин невзрачной комнаты обрёл нечаянную склонность к самостоятельным мыслям и опечалился. Ведущий сумеречный образ жизни енот тоже поддался минорному настроению многолетнего кормильца: отодвинул таз с плавающим в нём носовым платком, подбежал к пленнику сплина, прижался пушистой мордочкой к лицу. Сергей Владимирович обрадовался ласковому участию домашнего питомца, воспрянул духом и приступил к заковыристой беседе:
– Ну, вряд, ли, друг мой Филя, ты знаешь, как можно обессмертить себя простым естественным вопросом. Один немецкий астроном в начале девятнадцатого века недоумевал: почему ночью небо чёрное? Если Вселенная бесконечна, однородна, стационарна, отчего тогда небосвод не озаряет свет бесчисленных звёзд? Светло должно быть в любое время земных суток!
Лохматый зверёк после удивлённого восклицания товарища присел на задние лапки, удивлённо заморгал смоляными бусинками глаз. Тут же взобрался на подоконник, пристально вгляделся в уличную темень. Отставной служака последовал примеру енота, подошёл к окну, погладил по выгнутой спинке Филю, продолжил занимательный монолог с некоторым пиететом:
– Этот парадокс назвали фотометрическим парадоксом по имени астронома. Ну, да, в наше время мы уже знаем – Вселенная имеет конечный возраст, звёзды не бессмертны. Со временем они умирают, гаснут. И находятся так далеко, что свет от них теряется по пути к Земле. Однако имя немецкого астронома ушло в вечность!
Отнюдь не глобальные проблемы мироздания в эту ночь тяготили отпущенного на все четыре стороны из полицейского участка Максима Семёновича: мужчина чинил крамолу против старшей по дому бабы. Мало того, что под водительством пенсионерки патриоты чуть не лишили хранителя европейских ценностей крыши над головой, так ещё самостийно повязали украинских родичей. Под конец облизывания ноющих ран, Максим Семёнович невзначай набрёл на общечеловеческий характер своей мести. Пора было положить конец матриархату в бывшем господском доме, дабы навсегда покончить с мифом об управляющих государством кухарках.
Озаботившийся глупой затеей господин не стал долго канителиться и призвал в свои апартаменты единомышленников из числа пострадавших от самоуправства ответственной гражданки соседей. На зов явились осмеянный родственник владельца управляющей кампании Матвей Давыдович, оскорблённый обвинениями в смертоубийстве Яков Кузьмич, глубоко уязвлённый посрамлением зазнобы