из нас склоняется к тому или другому полюсу. Вот природа создала меня таким, что я нахожусь от полюса интровертности очень близко. И, похоже, с годами дрейфую к нему всё ближе. Это ведь вообще характерно для возраста: с годами потребность в общении уменьшается почти у всех, что тут говорить о необщительных с молодости. Как-то раз протестировал себя на принадлежность к соционическому психотипу: получился выраженный логико-интуитивный интроверт – скажем так, не без доли самоиронии, особо тяжёлый случай.
Относительно причин своей отделённости мог бы ещё добавить: конечно, без определённых элементов мизантропии, приобретённой по ходу жизни, не обошлось. Но и приобретают-то её как раз в основном люди, с рождения углублённые в себя. Тут, как говорится, и к бабке не ходи.
*
Не будет преувеличением сказать, что одиночество – моё первичное ощущение себя в мире. Это для меня естественное состояние. И если в юности его можно было бы списать на некую душевную незрелость, то теперь не спишешь: повторюсь, с возрастом оно лишь усиливается.
Насколько себя помню, всегда был таким. Я бы так обозначил преобладающее чувство самого себя в этом мире: инородное тело.
Как-то, читая афоризмы румыно-французского философа Эмиля Сиорана, встретил следующее признание: «Я прожил жизнь с непреходящим ощущением того, что я нахожусь где-то очень далеко от того места, где действительно должен быть». Вот то же самое могу сказать и о себе, с той только разницей, что жизнь свою пока прожитой не считаю.
Я всю сознательную жизнь чувствовал себя резко обособленным от внешнего мира, отделённым некоей незримой перегородкой. Причём перегородкой очень избирательно и плохо проницаемой, особенно извне вовнутрь. Что всегда являлось и является для меня источником многочисленных проблем и сложностей, мало кому присущих.
Например, я кажусь себе чем-то настолько иным по отношению к окружающей среде, что самому удивительно, что я ещё способен как-то с ней взаимодействовать и производить в ней какие-то изменения. Главным образом, в силу данного обстоятельства любая предметная деятельность для меня сложнее, чем для большинства других, нормальных людей. И в инженерной специальности, которую я получил в вузе, мне, наверное, было бы сложно стать эффективным специалистом именно из-за этой крайне слабого соприкасания с материальной стороной действительности.
Я практически лишён того, что называется «чувством собственника». Рассудком понимаю, что обозначается словами «твоё» и «моё», но вот инстинкта обладания чем-то (а уж тем более кем-то) у меня нет.
Забегая несколько в сторону: я далёк от анархизма и радикальных левых идей. Я не считаю, как Прудон, что всякая собственность есть кража, и не отождествляю её по-марксистски с грехом. Но идея собственности – такая, казалось бы, естественная для всех людей, – мне чужда, так сказать, метафизически. В её основе я