пишу для близких людей, а не на продажу. Я хочу, чтобы эти картины оставались со мной при моей жизни, а что будет потом, то будет без меня. Хотя меня просят продать все это за валюту.
– Нас скоро продадут и купят и снова продадут с потрохами. Тогда на что вы живете?
– На пенсию, беру дежурства ночные в больнице или хосписе для онкологических больных.
– Ухаживаете за раковыми больными! А искусство?
– Это моя вторая жизнь.
– Это только у нас возможно быть добровольным каторжником в искусстве.
– Мне помогает муж, он журналист-кинооператор.
– Он у нее постоянно в командировках, – заметила мать.
– Он документалист и ему приходится разъезжать по стране. Он мне и муж, и друг.
– Она второй раз в браке, – произнесла старуха.
– Мама говорит правду.
Журналист посмотрел на стену и приметил еще одну картину. Это был тихий сад с белыми цветами и множеством бабочек. В центре парил, раскрыв крылья, Аполлон.
Парусники-кавалеры, дневные бабочки, славятся своей красотой, отличающейся большим разнообразием красок. Аполлон достигает в размахе крыльев до девяти сантиметров, передние крылья белые, по краям прозрачные, как стекло, с черными пятнами. Задние крылья белые с двумя красными с белой серединой глазами, окаймленными черным. При нападении Аполлон падает на землю, распахивая крылья с красными пятнами. При этом он скребет ножками по нижней стороне крыльев, воспроизводя угрожающий шипящий звук.
Художница перехватила его взгляд.
– Мама, правда, наш гость – красивый молодой человек, – обратилась она к старухе.
– Да, доченька.
– В него, наверно, влюблены все женщины. Он похож на Аполлона.
– Не болтай лишнего, – строго произнесла старушка.
– Я ему придумала псевдоним, которым он подпишется под моим очерком, Лист де Жур.
– Только не по-французски, – болезненно поморщилась старушка.
– Хорошо, что-нибудь придумаю вологодское.
Журналиста несколько смутила манера разговора.
– Мне как-то неловко, что я подействовал на вас как…
– Как сердцеед, – с вызовом произнесла она. – У моей мамы страх за меня, что меня хотят изнасиловать сексуальные маньяки. Только не обращайте на нее никого внимания, и она успокоится, вы возбудили ее воображение.
– У меня вопрос: какие у вас творческие планы.
– Вы уже перенеслись в будущее время, вы торопитесь, а я вас задерживаю. Простите меня. И планов у меня нет никаких. Одни хлопоты. Ходить по магазинам, покупать что подешевле. Хлопоты – это мои планы.
– Нынче время такое, раньше не знали, в какую сторону покатиться, теперь не знаем, куда катимся. Эх, яблочко! – ударил в ладони журналист.
– Мама знает. Она каждый день и вечер смотрит телеящик и все знает про поле чудес. Я от всего этого далека. Я так устаю.
– Я хотел бы вернуться к моему вопросу. Ваш стиль в искусстве, теперь там всякие Митьки.
– В последнее десятилетие всех потрясал авангардизм, потом постава�