Петрович.
– Ну и что, что не актер, иди монтировщиком.
– Монтировщиком? Это как?
– Ну так, декорации устанавливать, и прочие всякие разные работы по сцене. Всё равно ведь ничего не делаешь, скучно. А так, в коллективе, на людях.
– Да, я, понимаешь, это… тут на досуге немного литературой занялся, пишу рассказы, повести, роман, вот, написал, теперь над новым романом работаю.
– Как?! Ты писатель?! Это ж надо, с какими людьми довелось учиться! Где публикуешься?
– Да, честно говоря, нигде. Так, в сборнике, вот, стихи опубликовали, – Василий Петрович показал пакет, в котором лежали десять экземпляров только что вышедшего сборника.
– Где продается?
– Нигде не продается, – тоскливо ответил Василий Петрович, – за свои деньги печатаем, между собой распространяем, вот и все публикации.
– Это ужасно, Вася. Это ужасно! Талант нужно реализовать, талантливые люди должны жить красиво, – Ромашкин отвел в сторону руку с бокалом, делая широкий театральный жест, едва не зацепив проходящего мимо посетителя.
– Эй, придурок! Поосторожней тут бокалом размахивай! – проворчал посетитель.
– Извините, любезный, извините, – пробормотал Ромашкин и, повернувшись к Василию Петровичу, продолжил: – Вот видишь, мы с тобой, двое талантливых людей, сидим в этом грязном, вонючем кабаке, пьём это гнусное, вонючее пиво, а какие-то бездари сидят в шикарных ресторанах и пьют виски, коньяк, шампанское. Так быть не должно, талант должен стоить денег, нужно только реализовать себя.
– Ну, ты, реализовал? – не совсем твердым голосом спросил Василий Петрович.
– Ещё не полностью, так сказать, но скоро, очень скоро… а ты, ты должен, непременно должен опубликовать свой роман, – Ромашкин снова поднял бокал. – Давай, за нас, за тебя, за твой талант, Вася, ну, и за меня, конечно.
Они чокнулись, выпили, Ромашкин рассмеялся.
– Для того, чтобы опубликовать роман, Володя, нужны деньги.
– Вальдемар, – поправил Ромашкин, – называй меня Вальдемар. Нужны не только деньги, нужно имя, имя, Вася, имя. Вальдемар Ромашкин – это звучит,
р е ж и с с е р В а л ь д е м а р Р о м а ш к и н, – пробормотал он, растягивая слова, – звучит?
– Звучит, Ромашкин, звучит, – заплетающимся языком ответил Василий Петрович. Только денег для публикации романа мне взять негде.
– Как это, негде? – удивился Ромашкин. – У тебя квартира есть?
– Ну, есть.
– Твоя?
– Ну, моя.
– Тогда, продай квартиру, купи домик, где-нибудь в деревне, и опубликуй свой роман. Хха! Бери пример с меня, вот увидишь, как скоро стану я известным и богатым!
Но ни известным, ни тем более богатым Вальдемар Ромашкин не стал, театр его просуществовал чуть более трех месяцев. Премьера спектакля, на которую так рассчитывал Ромашкин, с треском провалилась, аншлага не было, сборы не превышали недельного заработка дворника, платить за аренду было нечем, впрочем, как