Сальтеадор. Александр Дюма

Флор испустила сдавленный крик. Дон Иниго протянул руку Сальтеадору. Но последний, не приняв той чести, которую оказал ему старый дворянин, поклонился, приложив одну руку к груди. Затем юноша указал старику на кресло.

      – Итак, вы расскажете мне все, – произнес, усаживаясь, дон Иниго.

      – Все, но не просите меня назвать имя моего отца.

      Старый идальго, в свою очередь, указал на стул молодому человеку, но тот не сел.

      – Вы услышите не рассказ, а исповедь. Перед священником я встал бы на колени, но перед человеком, будь он хоть дон Иниго, будь он хоть сам король, я останусь стоять.

      Девушка оперлась на кресло отца, а Сальтеадор печальным, но ровным голосом начал свое повествование.

      VIII

      Рассказ

      – Выслушайте, сеньор, – начал Сальтеадор, – я думаю, что имею право утверждать следующее: первыми поступками преступника – до какой бы крайности он ни дошел – руководит не зависящая от его воли сила, которая заставляет его сойти с прямой дороги. Нужна могучая рука, чтобы заставить человека свернуть с пути истинного, и порой случается так, что это делает железная хватка судьбы. Но, чтобы поступить так с наивным ребенком, совершающим первые шаги, достаточно легкого дуновения. Таким дуновением, пронесшимся над моей колыбелью, стало безразличное отношение, скажу даже больше – ненависть ко мне со стороны отца.