кто заказал обед, скажи, что имя этого человека тебе неизвестно. Если же донья Флор поинтересуется, кто усыпал ее путь цветами, кто приготовил букет, кто закурил благовония, ты ответишь, что это сделал ее посол любви, дон Рамиро д’Авила. – И, быстро вскочив на своего прекрасного коня, которого слуга держал под уздцы, он в один миг очутился за воротами венты и помчался по направлению к Гранаде.
III
Дон Иниго Веласко де Гаро
Девушка с козочкой сидела за одним из окружающих венту холмов, а потому не могла видеть ни того, как юноша въехал во двор венты, ни того, как он покинул ее. Она прислушивалась, не донесется ли до нее какой-нибудь шум, и несколько раз отрывалась от работы и устремляла вдаль вопрошающий взор, словно удивляясь тому, каким образом такой богатый и красивый молодой человек смог благополучно миновать все опасности.
Вполне естественно, что, оставаясь на своем месте и не слыша разговора путешественника с хозяином гостиницы, девушка не подозревала о том, из каких побуждений хозяева венты отпустили целым и невредимым посла любви прекрасной доньи Флор.
К тому же как раз в тот момент, когда дон Рамиро д’Авила, отдав все распоряжения для того, чтобы вента «Король мавров» достойным образом приняла дона Иниго Веласко и его дочь, выехал со двора и направился к Гранаде, – цыганка увидела приближавшийся караван, который разбился на три части. Авангардом служил элегантный гоффурьер[16] из штата дона Иниго Веласко. Он появился на западном склоне холма: одежда его походила и на ливрею, и на военный мундир, напоминавший форму полевых сторожей, что были слугами в мирное время и превращались в солдат в часы опасности. Сбоку у него висел щит, в руках он держал прямо, как копье, оперев приклад о колено, мушкет, тлеющий фитиль которого не оставлял сомнений в том, что в случае нападения караван сумеет постоять за себя.
Корпус армии, отставший шагов на тридцать от авангарда, состоял из старика шестидесяти – шестидесяти пяти лет и девушки лет семнадцати или восемнадцати. Наконец за ними, на таком же расстоянии, на каком обычно идет человек, освещающий дорогу, шел арьергард, состоящий из двух слуг со щитами и дымящимися мушкетами. Итак, всего было двое господ и трое слуг.
Потому как слугам в нашей истории отведена второстепенная роль, а главные роли должны разыграть господа, то мы позволим себе пренебречь слугами Нуньесом, Комаско и Торрибио, чтобы обратить внимание читателя на дона Иниго Веласко и его дочь донью Флор.
Как мы уже сказали, дон Иниго Веласко был стариком лет шестидесяти – шестидесяти пяти, хотя слово «старик», пожалуй, не подходит человеку пожилому, но еще крепкому телом. И правда, по его бороде с небольшой проседью и по волосам, что он укладывал, подражая Филиппу Красивому и Фердинанду Католику, в которых едва проглядывала седина, ему можно было дать самое большее лет пятьдесят – пятьдесят пять. Между тем он не мог скрыть свой возраст, так как в пору блестящей молодости оставил не один глубокий след в истории своей страны.
В