Она поставила одну мышеловку в кладовке и одну на кухне, но вряд ли кого-то поймает, потому что мышек я у нас никогда не видела. Я буду все дундеть про масло и еще, наверное, про шоколад и марципан – она ведь сластена. Придется ей все-таки котика расколдовать! – Девушка вытирала теперь лоб Николаю и ласково улыбалась ему. – Пожалуйста, не расстраивайтесь, с вами тоже все будет хорошо, только надо еще немножко постоять. Зимой у нас много снега выпадает, а кто будет дорожки в саду чистить?
– Тяжело стоять-то. – Катя покачала головой. – Ох как тяжело, уже через день ног под собой не чувствуешь, а упасть не можешь. Ну и скука смертная, и ужасно обидно!
София задумалась.
– В прошлом году госпожа фея заставила Михайло Потапыча и Хрюн Хрюныча делать этот… водапр… водапридет.
– Или водапрет… как-то так, но ведь у них вроде бы не получилось?
– Да, Катя, они канаву до колодца кое-как выкопали, а потом им удалось убежать. Я скажу госпоже, что наш маленький музыкант и его друзья ходят по деревням и спрашивают, кому водопрет нужен. Конечно, и к нам они пришли, чтобы его сделать, но не успели нас спросить.
– А смогут они водопрет смастерить?
– Катя, ну откуда ж я знаю!
Глава 5
Медовуха и караси в сметане
Николай угрюмо пробурчал:
– Мы насчет оплаты не совсем поняли. Что это значит – «потом можете уматывать»?
– Вам будет дарована воля! – радостно улыбаясь, объяснила София.
– Какие вы глупые водопроводчики, – удивилась фея. – Михайло и Хрюн мне вопросов не задавали.
– Почему же они вам водопровод не сделали?
– Ты… фея, – фыркнул кот, – если бы мы собирались при первой возможности удрать, то у нас бы тоже не было вопросов!
– Чив-чив! Заметьте, что никто не назвал вас глупой!
– Разумеется, пташек, когда ты дерзко чирикал, то сидел в клетке!
– Госпожа фея, разрешите мне принести кофе и пирожные, а для Тимофея Васильевича кусочек колбаски! – Глаза девушки сияли, она даже прикусила нижнюю губу.
– Софи, ты хочешь, чтобы я в моем рабочем кабинете с этими… водопроводчиками кофе пила?
– Нет, я… простите.
– Какая же ты неловкая и бестолковая! Сколько раз я тебя сегодня прощала?
– Пять раз… или шесть.
– Да, где-то так, не считая подгоревшую булочку, которую ты, опустив повинную голову, в глубоком раскаянии хотела показать мне. Однако, по совету твоего друга-композитора, ты вытерла слезы, намазала булочку маслом, и вы вдвоем ее съели!
– Чив-чив! Мне, значит, не показалось, что сверчок выглядывал из-за кочерги! Презренный шпион! Я с ним разберусь!
– Сверчку я теперь не завидую, – сказал кот. – Чир любит, чтобы все было благородно, по справедливости. Лешего он однажды чуть не заклевал, тот в конце концов под корягу забился, но много у него еще снаружи оставалось и долго потом болело.
Щегол смущенно прощебетал:
– Прелестная София, не подумайте, пожалуйста, что мне нравятся драки и разборки!
– Миленький,