вам ваших противников? Сделали бы вас тайными свидетелями переговоров с ними? Мы отдали бы им приказ тайно, они бы вас оскорбили и вызвали на дуэль; вы люди храбрые, вы приняли бы вызов и дрались бы с ними, и вам осталось бы совершенно неизвестным наше участие в этом деле. Но ведь мы поступили иначе. Мы предупредили вас заранее. Вы были в отпуске на родине, когда наш курьер доставил вам вызов на двадцатое мая, убедив при этом, чтобы вы хорошенько поупражнялись в обращении со шпагой, так как двадцатого мая вам предстоит бой на смерть. Согласитесь, что это никак нельзя считать ловушкой.
– Но если Франц и Отто предатели, то почему же вы приказываете их только ранить, а не убить? – спросил Самуил.
Человек в маске минуту оставался в нерешительности, потом, обменявшись какими-то таинственными жестами со своими товарищами, он сказал:
– Ну, слушайте. Мы хотим, чтобы вы избавились от всяких сомнений. И, хотя устав наш требует от вас полного повиновения, мы тем не менее готовы все вам разъяснить. Семь месяцев назад был подписан Венский трактат. Франция торжествует. В настоящее время во всей Германии противостоят друг другу только две реальные силы: император Наполеон и Тугендбунд. Официальные правительства Австрии и Пруссии согнули шеи и подставили головы под сапог победителя. Тугендбунд же продолжает свое дело. Там, где шпага перестает действовать, начинает действовать нож. Фридрих Стапс пожертвовал собой, его кинжал едва не сделал из Шенбрунна алтарь независимости. Он погиб, но кровь мучеников освящает идеи и порождает преданность долгу. Наполеон это знает и не сводит глаз с нашего союза. Он распорядился шпионить за нами. Отто Дормаген и Франц Риттер продались ему. Мы имеем неопровержимые доказательства. Пользуясь своим членством в союзе, они рассчитывают присутствовать на общем собрании первого дня, для того чтобы узнать, какие будут приняты решения, а затем продать их Наполеону. Надо помешать им. Но как это сделать? Убить их, скажете вы? Но наполеоновская полиция поспешит заменить их другими. А между тем в наших интересах знать шпионов, для того чтобы не доверяться им и в случае надобности сообщать через них врагу ложные сведения. Поэтому-то нам нет никакой выгоды убивать их. Достаточно серьезной раны, которая на несколько дней уложит их в постель, а когда они выздоровеют, собрание уже состоится. Для пущей надежности мы отвели им роль зачинщиков. Таким образом, они ни о чем не подозревают и будут сообщать французам то, что мы найдем полезным им доверить. Теперь вы понимаете, почему мы поручаем вам только ранить их?
– Ну, а если не мы их, а они нас ранят? – осведомился Самуил.
– Тогда закон о дуэлях вынудит их в течение нескольких дней скрываться, а мы в это время через наших влиятельных друзей постараемся организовать законное преследование. Их арестуют и продержат под арестом по крайней мере две недели.
– Да, конечно, в обоих случаях выгода будет на стороне… на стороне Тугендбунда, – заметил Самуил.
Шестеро в масках жестами выказали нетерпение. Тот из них, который до сих пор говорил, продолжил речь, но на этот раз гораздо более суровым тоном:
– Самуил Гельб, мы дали