большой: одноэтажный, но с четырьмя комнатами, высокими потолками и кирпичными стенами. Всего выходило сто пятьдесят метров жилой площади. Метров десять занимали горшки.
Татьяна взяла Катю за руку и поспешила домой. Остановка маршруток на Оренбург располагалась в одном конце Сакмары, а жили они в другом. Пешком − десять минут. Город Сакмара был очень маленьким: центральная улица Советская с несколькими пятиэтажками и с десяток примыкающих к ней переулков, где цвел и пах частный сектор жилья.
В городе и правда стояла вода. Невысоко, но все улицы и дома были затоплены «по щиколотку». Местные жители суетились на улице, почти на каждом из них Татьяна увидела резиновые сапоги или калоши. Татьяна остановила одну пожилую женщину и попросила рассказать о том, что тут случилось.
− Да дамба наша протекла. А я говорила, что из говна строят, да за миллионы, – ответила женщина. – Ну да, чай, не утонем, сейчас эмчеэсовцы должны приехать и все заделать и переделать. Говорят, что выше, мол, вода не пойдет. Айда мне поможешь.
Женщина потянула Татьяну за руку, сняла с плеча огромный баул и протянула его Татьяне.
− Мне к своим надо, − ответила Татьяна, − мы пойдем.
Она ухватила Катю покрепче за руку.
− На вот калоши тогда, − женщина достала из баула пару черных старых калош и протянула их Татьяне. Калоши были пыльные и пахли чем-то несвежим. Татьяна их взяла и вставила в них свои туфли. Получилось не очень удобно, но зато сухо. Погода хоть и стояла теплая, но журчащая под ногами вода еще не прогрелась.
Татьяна издалека увидела своего мужа и попробовала побежать к нему. В калошах на туфлях получалось это плохо, и она снова перешла на шаг. Катя рядом смачно шлепала резиновыми сапогами по лужам.
Евгений заметил Татьяну и сам пошел к ней навстречу.
− Фух! Все, что надо, переставил, документы сложил, фотоаппарат и пылесос изолировал.
− Сильно нас? − спросила Татьяна.
− Пока только подвал намок, − Евгений вытер пот со лба рукавом рубашки. – Я домой пришел, сел обедать, вижу в окно: народ бегает. Я выглянул, а там вот. Дамба, говорят. Речка наша путь себе рвет.
Дом Татьяны стоял на небольшом пригорке, который был обнесен деревянным забором зеленого цвета. За забором внутри росли несколько деревьев и какие-то цветы. К крыльцу были прислонены два велосипеда, детский и взрослый. Внутри дома все четыре комнаты были обставлены мебелью из «Икеи», которую сюда из московских магазинов под заказ привозили местные энтузиасты. Самая большая комната была спальней, самая маленькая − детской для Кати, третья комната превратилась во что-то вроде кабинета Татьяны, где она писала кандидатскую диссертацию, а четвертая была пространством для личных занятий Евгения: там стояли все его «недорощенные» апельсины, старое пианино, велосипед, компьютер, огромный фотоаппарат и прочий хлам из учебников и бумаг.
Кабинет Татьяны был тоже полон макулатуры: диссертационных распечаток и ксерокопий, экспертиз для Додонова и детских книжек для Кати, из которых Катя уже выросла, но выбрасывать которые Татьяне было жалко.
Татьяна быстро