– прошептала Ката.
– Кто? – вытянув шею, отозвался ванар. Выражение его морды менялось мгновенно, как узоры на калейдоскопе.
– Да ты! Ты кто такой вообще?
– Я, кажется, знаю, – ответил я. – Ты ведь Хануман?
– Царь! Хануман! – гордо выпрямившись, рыкнул ванар, поправляя меня. – Рожденный ветром и Познавший пустоту! Великий мудрец, равный небу!
С каждой фразой он становился все выше ростом, буквально на глазах увеличиваясь в размерах. Еще немного – и он нависал над нами уже трехметровым великаном. Голос его становился все более грозным и под конец рокотал, как раскаты грома.
– Перепрыгнувший океан и Дарующий жизнь! Обладатель могучих сил и великой доблести! Сжегший город Десятиглавого…
Он вдруг осекся, и морда его приняла озадаченное выражение. А заодно и сам он начал сдуваться, постепенно уменьшаясь до нормальных размеров.
– Эм… У меня вроде были еще какие-то титулы… – он почесал в затылке, пытаясь что-нибудь припомнить. – Много титулов! Но я их не очень часто повторяю, и кое-что позабылось.
Он повел рукой, и окружающая нас трава и даже кустарники вдруг полегли, прижимаясь к земле, так что мы оказались на почти ровной поляне. Сам же он, забросив посох на плечи, как коромысло, вразвалочку прошелся вокруг нас, разглядывая и чуть ли не обнюхивая. Остановился напротив Эдж и, скорчив жеманную рожицу, вдруг отвесил ей поклон. А потом выудил неизвестно откуда огромный красный цветок на тонком стебле и сунул ей чуть ли не в нос.
Ассасинка ошарашено замерла, но потом приняла подарок.
– Ну, спасибо, – буркнула она.
В ответ ванар расплылся в улыбке, стреляя глазками, как пьяная потаскушка в баре. И тут же подвалил к Кате. Та попятилась было от него, пытаясь спрятаться за Стинга, но лучник, хихикнул, наоборот, пихнул ее в спину, выталкивая вперед.
Хануман поклонился и ведьмачке и шумно втянул ноздрями воздух.
– Ммм, самки безволосых так сладко пахнут!
– Я не самка! – оскорбленно прорычала Ката.
– Да-а?!
Ванар в ужасе отшатнулся от неё, но потом принюхался и, сгорбившись, начал внимательно осматривать ее со всех сторон, уделяя особое внимание разного рода выпуклостям.
– Нет, не в том смысле, что я мужик.. – запротестовала, смутившись, Ката и даже, кажется, покраснела.
– А-а-а, все-таки Великий Хануман не ошибся! И то правда – ведь Великий Хануман никогда не ошибается, – на морде царя обезьян снова расплылась похабнейшая улыбка, а глазами он, похоже, не просто раздел бедняжку, а уже устало курил на балконе. Ну, или на ветке дерева. Уж не знаю, как там у этих ванаров принято.
– Просто отвали от меня! Мерзкая обезьяна!
Хануман вдруг выпучил глаза и надул щеки. Из ноздрей его один за другим повалились какие-то полупрозрачные шарики, которые он ловко собрал в ладонь.
– Позволь хотя бы угостить тебя сладчайшим виноградом с берегов Озера жизни, красавица!
Он с поклоном преподнес ведьмачке свой гостинец.
– Ты сдурел, что ли? Не буду я это есть!
– Да?
Ванар