не способен ни на какие заговоры. Ему и в голову не придет умышленно причинить вред кому бы то ни было. Инженеры устроены по-другому, чем мы с вами, гуманитарии. У них голова запрограммирована на созидание, а не на разрушение. Ну что, отпускаете нас с Катенькой, чумички вы эдакие? А то нас бабушка Мадлен наругает, если мы на бал опоздаем и руки не успеем перед обедом помыть!
Телевизионщики расхохотались и рассредоточились. Путь к дворцу был свободен.
– Спасибо, дедуля, – всхлипнула Екатерина.
– Это что еще за хныкалка? – Дед взял ее под руку. – Выше нос!
Екатерина незаметно смахнула слезы с ресниц и стрельнула сердитыми глазами в Столыпина:
– Может, объяснитесь, сударь? Что это такое было в воздухе, а, Сеня? Алексей виноват? А может, ты ему под руку что-то ляпнул? А Мелиссу как ты отпустил? И откуда обо всём прознали журналисты? Если ты не заметил, милый мой камергерчик, твоя новая императрица в ярости – и винит во всём тебя… Еще винит своего мужа Генри, но это к делу не относится. Итак?
Столыпин пошатнулся, как от удара.
– Ваш’величество… Я… Вы… Вы ничего не знаете… Точнее, вы не всё знаете… Я готов дать подробнейшие объяснения по всем пунктам…
– Потом, потом, – прервал его Константин Алексеевич. – Не в центре же площади! Сейчас нам всем нужно добраться до дворца. Я поведу Катеньку, а ты, мой юный друг, будь любезен сопровождать по проходу Машуню, для тебя она Мадлен Густавовна. И смотри на ногу ей на наступи, эк тебя качает, морячок воздушный!
– Это от нервов, Константин Алексеевич, – слабым голоском отозвался Столыпин. – Поверить не могу, что всё это происходит. Какой-то кошмар наяву, я пытаюсь проснуться, и не получается…
– Вот для кого винишко-то надо было оставить, – сокрушенно сказал дед. – А я-то, старый дурак, не сообразил. Чумичка седобородая! Ладно, сейчас во дворце будем тебя отпаивать. И внучку заодно венценосную. Эх, дети, дети…
Идти под руку с дедулей было спокойно и уютно, и Екатерина немного успокоилась. Тем более, что простой народ, в отличие от въедливых журналистов, был переполнен восторгом. Такие мелочи, как арест технического руководителя полета и отставка премьер-министра, не могли испортить верноподданным удовольствие от лицезрения государыни буквально в нескольких метрах от себя.
– Да здравствует императрица!
– Мы вас любим!
– Россия с тобой, Екатерина!
– А где вы взяли такие шикарные брючки, Катерина Николавна?
Отдельные фразы иногда выскакивали из общего гула, как летающие рыбки-фодиаторы из воды. Ее окружали радостные, одухотворенные лица, повсюду она видела смешные картонные сердечки на палочках, и настроение у государыни слегка поднялось. Екатерина даже почти простила своего мужа Генри, который променял важнейшее событие в жизни супруги на вручение какой-то глупой кинематографической премии на черноморском побережье.
Невозможно поверить, что кинофестиваль назначили на день коронации, но могучим шепсинским