так как сам разглядывал танк. Черт, хороший камуфляж, мне бы такой…
Выстрел. В этот раз стрелок уже не дернулся. Расстояние меньше двухсот, можно и в голову выстрелить, поэтому я стрелял чуть ниже и левее его каски. По идее, пуля должна была попасть ему куда-то в район ключицы. Немецкий «маузер» винтовка мощная, шанс, что пуля застрянет где-то в плече, минимален. Попадание отметил Петро, но, подумав, все-таки решил подстраховаться и послал еще одну пулю в спину. Стрелок-то лежал, мне больше-то и некуда стрелять, не в ногу же. Движения не было, и я успокоился.
Упав под окно, я ушел в сторону за стену и показал напарнику знак, что идем наверх. Стреляя с каждого этажа в течение двух часов, я расстрелял все патроны. Петро даже бегал за «добавкой». Конечно, я и промахивался немало, но и завалил, как оказалось, напарник считал, аж восемнадцать солдат противника.
Сидя на чердаке, откуда хорошо было видно весь район, благодаря тому, что самые высокие дома были разрушены, мы осматривали окрестности. Когда началась следующая атака противника, я уже сбился со счета, какая именно, история повторилась. Немцы, потеряв шесть танков, двинули остатки, все четыре танка, опять по нашей улице. Чтобы подбитый утром танк им не мешал, они под прикрытием артиллерии умудрились зацепить его тросом и уволочь в сторону. Я тоже не смог помешать этому, так как шквальный огонь пулеметов, минометов и орудий противника не давал возможности поднять голову. Мы были в это время на первом этаже, и, к сожалению, я прохлопал момент, когда танкисты занимались «уборкой». Артиллерия смолкла как-то разом и вдруг. Чуть приподнявшись, я осмотрел улицу, что была порядком усыпана трупами, как наших бойцов, так и немецких, вторых на порядок больше, все-таки мы обороняемся, хотя в домах у нас тоже немало погибших от артиллерии.
– Чего там? – спросил Петро.
– Жопа, – коротко ответил я и приготовил автомат. Если не подойдут танкисты, то надо пропускать танки мимо себя. Отрезав пехоту, удастся развернуть и танки, только так. Патронов у нас – кот наплакал. Некоторые самые отчаянные уже выскакивали на улицу и подбирали оружие убитых. Но за полдня атак собрали уже всё. Взглянув на часы, охренел от увиденного. Оказывается, мы тут всего пять часов воюем, сейчас всего двенадцать, а я уж думал, что по меньшей мере часа три-четыре дня. Удивительно, как же долго тянется время, когда страшно. Уже дрожат стены от вибрации, танки противника пробираются мимо наших домов. Тут внезапно раздался просто душераздирающий крик, нас с Петрухой аж передернуло.
– Сань, ты глянь, чего эти суки делают! – Напарник смотрел в окно. Осторожно выглядываю и вижу картину. УРОД, по-другому не назвать, с баллоном на спине поливает огоньком окна в доме напротив, где у нас вообще-то ротный засел. Бля, и чего делать-то? Танки прямо напротив нас, хрен высунешься.
– Петь, гранату сможешь докинуть? – спрашиваю у друга. У меня их просто уже нет.
– Немецкую можно попробовать, она далеко летит, – Петр вытащил из-за ремня фашистскую «колотушку» и, отвинтив колпачок, дернул шнурок.
– Кидай,