человеку!
– Какой же там гимн? Одни слезы, муки, унижение и жалость…
Хиляк усмехнулся, склонил голову на бок и сказал поучительно:
– Вот именно! Жалость! Я сейчас раскрою тебе наш главный секрет…
– Не рано ли мне секреты раскрывать? – усомнился я. – Вдруг, я что-то выдам?
– Не выдашь! – уверенно сказал Хиляк, и я с удивлением понял, что он прав. Не выдам я секрета. Конечно, если бить не будут…
Хиляк склонился над столом, поманил меня пальцем. Я приблизился к собеседнику, наверное, обдав того перегаром. Хиляк же сказал негромко, но очень отчетливо:
– Жалость – это самый ценный ресурс слабака. В жалости – вся его сила! Ты меня понимаешь? И сила эта колоссальна! Надо всего лишь научиться эффективно ее применять.
– Жалость?!
– Именно.
– Звучит… странно…
– Если подумать – не так уж и странно. Вспомни: юродивые на Руси испокон веков имели большой авторитет. Конечно, власть эта отличалась от власти сильных. Она настолько выше, что ее невозможно познать при помощи рассудка. Интеллект – удел сильных, умникам никогда не понять нас… А шуты при королях? Знаешь ли ты, какое влияние оказывали на власть имущих всякие смешные уродцы?
– Но ведь и шуты могли быть сильными…
– По всякому бывало. Но вот юродивые – это идеальные слабаки. Сдавшиеся, опустившиеся – и обретшие тем самым новый уровень свободы и силы. На этом пути мы идем, словно по лезвию бритвы – между пропастью окончательного безумия и физической гибели.
– А у нас, в Клане есть такие – идеальные слабаки?
– Хиляк тихо захихикал, надвинул шляпу на лоб и сказал с удовольствием:
– Друг мой Близнец, ты не перестаешь меня удивлять! То отбрыкиваешься от меня руками и ногами, то вот так, сразу, становишься «своим». Погоди, в Клан еще надо вступить, а это отдельная история… Впрочем, времени у нас мало, потому… Да, у нас есть те, кого я назвал идеальными слабаками. Мы ими очень дорожим. Некоторых прячем…
– Это еще зачем?
Хиляк тяжело вздохнул, нахмурился.
– Против нас идет необъявленная война. В древнем мире мы были просто рабами. Хотя некоторые из нас умудрялись держать рабов собственных… Потом все усложнилось до крайности. Нас смешивали то с целыми народами-изгоями, то обзывали еретиками, то одержимыми, а порой – просто никчемными, не заслуживающими собственного куска хлеба. Ведь от нас, слабаков действительно мало толку. А если толк и есть – мы не в силах убедить сильных…
Так уж повелось, что мы избрали собственный путь. И, надо сказать, преуспели…
То, чего у нас с избытком – так это постоянное унижение. Унижение рождает жалость – друг к другу, к самим себе… Когда уровень жалости зашкаливает – даже анималам становится неуютно. Они не переносят откровенных страданий рядом. Потому больных, немощных, просто слабых всегда старались изолировать от «нормальных» людей. Хорошо, если нас просто изгоняли. Про Спарту уже говорили. Это вообще, идеальный пример полного подавления