при этом собственное достоинство (и неповрежденное тазовое дно).
Собеседование при отборе на акушерские курсы сочетало в себе проверку практических навыков и устойчивости к психологическому давлению (что, как я позднее поняла, тоже являлось отличной подготовкой к будущей работе). Две преподавательницы отвели меня в кабинет и стали задавать стандартные вопросы, на которые я отвечала с легкостью: что может быть проще, чем рассуждать о самостоятельности, независимости и правах женщин перед благосклонной аудиторией. «Делов-то!» – думала я, глядя, как экзаменаторы мне ободряюще кивают. И почему другие так боялись?
И тут тон собеседования резко переменился. Я и раньше слышала о страшном тесте по математике, но ничто не могло меня подготовить к приступу чистейшего, незамутненного ужаса, сжавшего мне сердце, когда экзаменаторы пересадили меня за маленький столик в углу кабинета. Вверху стопки лежал листок с задачами, напоминающими вычисления, которые акушерка должна совершать в ходе своей обычной работы. Должна сразу сказать, что арифметика никогда не была моей сильной стороной. Я с трудом подсчитываю, сколько оставить чаевых, и даже сейчас, определяя дозировку лекарства, обливаюсь холодным потом. Я все проверяю по два, а то и по три раза, особенно в конце ночной смены, когда простое сложение воспринимается как астрофизика нобелевского уровня.
Тем не менее я сделала глубокий вдох, взяла ручку и, широко улыбнувшись, приступила к заданиям с таким видом, словно начинаю каждое утро с небольшой зарядки для ума в виде алгебраических уравнений. Урок первый для начинающей акушерки: акушерство – это одна часть знаний и …дцать частей импровизации. До сего дня я убеждена, что своим зачислением на курсы акушерок обязана не столько арифметическим способностям, сколько готовности двадцать минут мучиться с примерами под суровым взглядом экзаменаторов и не наложить при этом в штаны.
Акушерка-практикантка Хэзард: дело идет
Мой первый выход на работу в родильное отделение больницы пришелся на ночную смену. Я въехала на больничную парковку, заглушила мотор, и не смогла снять руки с руля, оцепенев от страха при виде входа в здание. Луна не светила, но из окон родильного отделения лилось золотистое сияние, озарявшее курильщиков в халатах, группками стоявших во дворе, а само здание словно гудело от безудержной энергии, производимой гигантским, напитанным эстрогеном генератором. Я поежилась и закусила изнутри щеку, наблюдая, как темные силуэты мелькают в окнах на всех этажах – кто-то тащит связку воздушных шаров, кто-то бежит на срочный вызов.
Конечно, моей первой смене в больнице предшествовали долгие часы тщательной подготовки. Нет, я не повторяла этапы родов, пролистывая свои записи за последние несколько недель, и не отрабатывала приемы родовспоможения с помощью куклы. Зато я потратила кучу времени на макияж, надеясь с помощью румян и подводки хоть как-то скрыть терзавшую