развлекаются, стараясь показать своему всаднику, что они правда такие своевольные. Однажды, когда мы возвращались с прогулки, сзади с шумом вспорхнула стайка воробьев. Этого оказалось достаточным, чтобы лошадь Марселя понесла, ну а моя, за компанию. Лошади любят, воспользовавшись удачным поводом, изобразить страх и побегать вволю. Мне удалось быстро успокоить Фарна, а конь Марселя сам вдруг остановился как вкопанный. И так резко, что Марсель оказался на шее лошади. Когда он попытался вернуться в седло, опираясь на руки, конь начал опускать шею, и как ни старался Марсель вернуться в седло, он медленно сошел по опущенной шее на землю. Это было довольно комичное зрелище. Да еще и долго залезть не мог, конь вертелся. Я очень волновалась за него, тем более, тогда у Марселя болело колено. Вообще, все, что касалось травм, Марсель старался не афишировать. Отвечал, обычно шуткой, вроде:
– Что ты хромаешь?
– Бандитская пуля. Бандитские пули изрешетили меня всего!
Он настолько привык к разным мелким ушибам, царапинам, порезам, что относился к ним как к досадной помехе, и только.
Возвращаясь к лошадям, можно добавить и такой случай: потянувшись за веткой сирени, Марсель получил мощный удар конским затылком в лицо, даже кровь потекла из носа. Он же не знал, что наши всадники часто ломали ветки на хлысты. Конь и шарахнулся. Лошади то на ногу ему наступали, то укусить пытались, хотя это было трудно, реакция у Марселя была отменной. Я иногда даже давала советы, но все было напрасно.
В то же время, когда с ним на прогулке был Бернар, один или с подругой, лошадки были как шелковые. И никакой логикой это не объяснялось.
Тогда и запретили конные прогулки в Измайловском парке. К этому и так все шло, да еще мы подлили масла в огонь. Ехали мы на своих лошадках и обнимались, болтали, смеялись и вдруг, выезжая из леса на полянку, Тога, моя лошадь, пошла пассажем, что такое? Я посмотрела вниз: под лошадьми оказались загорающие граждане, мы проехали поперек двух упитанных, бледных тел. Пенсионеры загорали, и вдруг из леса выплыли огромные лошади, аккуратно перенесли свои копытища через их нежные животики!
В общем, разразился скандал, и руководство парка запретило езду по лесу. А тогда, выслав своих лошадок, мы, сопровождаемые матерщиной, смеясь, унеслись прочь…
Для меня тренировки не прошли даром, я сдала на третий разряд по конкуру, потом на второй, стала участвовать в небольших соревнованиях. Но соревнования не особенно меня привлекали, самое большое удовольствие было от работы с лошадью, когда возникало понимание, когда от малейшего движения рук, наклона корпуса, лошадь, будто читая мысли всадника, легко переходила от одного аллюра к другому, останавливалась или поворачивала.
Несмотря на разгульное времяпровождение, я, наконец, поступила в институт, блестяще сдав все экзамены, только по сочинению получила трояк. Знаки препинания я ставила, как хотела – тогда ведь не было компьютера, который подчеркивал бы ошибки.
Между прочим, во французском языке нет правил пунктуации – вот еще и за это я его любила.
Потом