выкупаемых государством у помещиков под грядущее освобождение крестьян, – это как-то мелковато, это как-то не по-русски, это как-то слишком последовательно. Александр Павлович «…замечательно умел вдохновить своих избранников, смело наметить… известную программу и цель, но как только машина приходила в полную силу своего напряжения, давался непредвиденно задний ход»[101].
И волшебное слово было найдено: слово, значимое не столько для подданных, сколько для самого государя; слово, заранее придавшее внутренний смысл и цельность последующему правлению, заведомо превратившее любые политические действия царя в великие деяния, адресованные векам. В проекте так и не объявленной коронационной Грамоты русскому народу царь определял целью своего правления усчастливление России. Не реформирование как таковое, не поэтапное многолетнее раскрепощение крестьянине баланс общественных интересов, не хранение церковной истины, а именно всеохватное, целокупное, неопределимое усчастливление. Такую цель нельзя осуществить, ее можно – явить; ее нельзя измерить общим аршином, в нее можно только верить.
Зримым знамением веры в усчастливление России и должен был стать Закон. Не отсутствующий свод законов Российской империи, не порядок в судопроизводстве, не гарантии прав и свобод граждан, не законы Божеские и человеческие, о верности которым не уставал твердить старик Державин, а Закон как таковой, Закон как некая идея Закона. (Лагарп! Лагарп!) Тот Закон, о котором – открывая свой пассаж именно словом счастие – писал в записке «О состоянии нашей конституции» Строганов: «Счастие людей состоит в обеспечении права собственности и свободы делать с ней все, что не может быть вредным для других»[102]. Недаром ко времени коронационных торжеств отлита была особая медаль: на лицевой ее стороне красовался лик государя, на оборотной изображен был обрезок колонны с надписью «Закон» и вилось пущенное по кайме изречение – «Залог блаженства всех и каждого».
ГОД 1803.
Апрель. 26.
Призван из своего новгородского имения Грузино пребывавший до сих пор в бездействии Аракчеев.
Май. 14.
Аракчеев принят вновь на службу инспектором всей артиллерии.
«..Люди обмундированы все сполна, положенное по законам получили без изъятия и благословляют имя Вашего Императорского Величества за положенную десятикопеечную ежедневную порцию, которой они очень достойны, ибо, выключая ежедневной, тяжелой, опасной работы, и место, занимаемое заводом чрезвычайно дурно и нездорово, окружено будучи со всех сторон болотами и уединено от всех посторонних селений. Люди принесли мне две жалобы… Осмелился бы просить у Вашего Императорского Величества сим бедным по рублю, ежели бы не боялся оным наскучить. Число же их 520 человек».
(Аракчеев – Александру I после посещения Шостенского порохового завода.)
Октябрь. 21.
Князь Александр Николаевич Голицын назначен обер-прокурором Священного синода.
Но