возле холодильника, пытаясь выковырять из морозилки застывшую до гранитного состояния слипшуюся рыбу, пока не догадались разогреть на газовой плите ножи и по частям вырезать «добычу» из ненавистных внутренностей агрегата…
Проводить девчонок в аэропорт мы, конечно, опоздали, но у нас была рыба. С ней все складывалось наилучшим образом.
Трясясь в утомительном троллейбусе от тракторного завода до улицы Порт-Саида, мы поочередно грели заветный пакет, чтобы рыба оттаяла. Не может она попасть в бредень уже свежемороженой!
Когда пересели в последний троллейбус, идущий до элеватора, где был дом Владимира, да и мой неподалеку, рыба еще полностью не оттаяла. Что делать? Не болтаться же по окрестным дворам, пока в пакете истает последний лед!
Мы гоняли одну и ту же мысль по кругу – когда оттает? вот что несет в себе похмелье!
И что в этом такого, что рыба подморожена?! Ну поймали с вечера, ну запихнули в морозильник! Естественным образом за ночь она окаменела… Вот уж глупцы! Таких поискать.
Почти не надеясь на прощение, мы протиснулись в коридор мимо открывшей дверь Натахи – Володиной жены, прошли на кухню, гордясь добычей, и уложили пакет… в морозилку. Ну никак не могли отказаться от инерции мыслей.
То ли Натаха нас простила, то ли отложила разнос мужу на то время, когда меня уже тут не будет, – не знаю. Судя по радостному спокойствию товарища, случилось прощение.
– Пировать так пировать! – глубокомысленно произнес Владимир. – Сейчас как-нибудь перед Наташей оправдаюсь и спрошу у нее денег на винцо. – И тут его осенило: – Вынь рыбу и давай-ка ее под горячую струю! Скажу, что не успел в аэропорт, потому что рыбалка затянулась до самого утра!
Еще бы не идея! Мы же с ним были повязаны со всеми остальными «рыбаками», и Натаха не могла не знать о мужской солидарности!
Через несколько минут он вернулся на кухню, и я ахнул – не Володька, а властелин Востока! И не потому, что нарядился в атласный халат, а потому, что во всем его облике невозможно было не признать победителя всех в мире злобных дýхов, не пускавших его из турбазы в город, домой.
– Сгоняй за винцом, – протянул мне деньги. – Я бы с удовольствием прогулялся с тобой, но мне надо сделать парочку важных звонков. Наталья, пока ты сходишь, пожарит нам рыбки.
Отчего же не сгонять, когда все так хорошо закончилось. И домой я успевал, и часть оттаявшей рыбы для меня уж наверняка приготовлена…
Чуть позже мы возлежали в мягких креслах и блаженствовали. Первая порция вина пошла, как говорится, в жилу. Из кухни доносился аромат специй. Там для нас жарили рыбу.
Вальяжный Владимир между прочим заметил:
– Как там у тебя со стихами? Или уже не пишешь?
– Пишу… Отчего же… Пишу. – И яростно прочел что-то социально-политическое с уклоном в любовь к женщине. Потом читал что-то еще, пока не появилась Натаха со своим произведением искусства на подносе.
Ах, какое это было объеденье! И вкус! И хруст! И никаких тебе косточек!
Это надо уметь,