поскреб рукой бороду и протянул под столом ноги. Он размышлял, и Анна Катрина его не беспокоила. Потом он начал жестикулировать, словно формируя в воздухе слова. Он старался быть осторожным, чтобы не обидеть ее, потому что ему казалось, что он отыскал в ее теории логическую ошибку. Она не сводила с него глаз, и в каком-то смысле это его раздражало, но в то же время он гордился собой.
– Знаешь, что тут не сходится?
– Нет.
– Она пришла на чтение Уббо. Мы все ее видели. Если она была свидетельницей и хотела проинформировать своего любовника, то зачем ей посещать перед этим авторские чтения?
Анна сразу встроила его замечание в свою теорию. Да, именно так она всегда и поступала. Брала найденные в реальности кусочки пазла и собирала их вместе, снова и снова.
– Возможно, за ней следили. Представь: ты свидетель плана чудовищного преступления и ты знаешь, что тебя преследуют. Возможно, они уже совсем близко. Возможно, они – ее родственники или знакомые. Возможно, они угрожали, что сделают что-то с ее ребенком, если она пойдет в полицию. От таких людей можно ожидать чего угодно. Возможно, они прослушивали ее телефон. Вспомни только, сколько камер нашли в квартире Штайнхаузена. Возможно, она просто искала способ незаметно связаться с полицией. Она догадалась, что на том вечере будет много полицейских. Она могла сесть рядом с кем-нибудь из них. Незаметно начать разговор. Попросить о помощи и…
– Прекрасная теория, – сказал Веллер. – Но она не попыталась ни к кому из нас обратиться, разве нет?
Анна Катрина громко захлопнула ноутбук, направила на Веллера оба указательных пальца и поблагодарила его:
– Именно, Франк! То-то и оно!
Он изумленно выпрямился.
– Ты о чем?
– Решающий намек! Она пришла, чтобы с нами связаться, но этого не сделала. Почему? – Анна Катрина сама же сразу ответила на свой вопрос: – Потому что убийца тоже пришел на лекцию! И наблюдал за ней. Она точно знала, что ей нельзя даже близко подходить к сотрудникам полиции. А поскольку он точно знал, зачем она туда пошла, то вскоре после этого ее и настиг…
Теория звучала вполне логично.
Веллер встал помешать суп. Потом повернулся к Анне Катрине, и у него сжалось сердце – она сидела с отсутствующим видом, словно ее душа покинула тело, и Веллер снова вспомнил, за что полюбил эту женщину. Она была такой сильной. Такой разумной. И при этом такой хрупкой. Иногда он чувствовал, что должен защищать ее. Например, сейчас.
– Все очень логично, и думаю, ты вполне можешь оказаться права. Но у нас нет никаких доказательств. Дикманн воспримет это как чистые умозаключения.
Анна Катрина отреагировала не сразу. Она нерешительно кивнула. И лишь потом прошептала:
– А я и не собиралась ей это рассказывать. Она тоже не рассказывает нам всего, что знает.
– Что ты имеешь в виду?
Она нарочито рассмеялась.
– Но, Франк, ты ведь не мог не заметить. Это витало в воздухе. Все уже явно были в курсе дела. Все это биологическое оружие у них каким-то образом стибрили. И быть не может,