обещал, – кем захочешь… А начальник, – добавил, – у тебя будет один – Иван Фунт…
– Все поняли, глиства? – Генерал беспредельщиков мрачно оглядел этап.
– Ща воров ссучивать будут, – зашелестело по шеренгам.
Доброжилов уже знал, что это такое. Честный вор не может палец о палец ударить по приказу администрации, а его заставляют что-нибудь сделать на глазах всего этапа. Подчинился – ссучился, нет – пеняй на себя.
Гэбисты стали по формулярам выкликать воров. Те выходили из строя и становились в отдельную шеренгу. Неподалеку торчал столб, на котором висел кусок рельса. Колокол. С краю воровского строя набычился бугай, незнакомый Штурману. Перед ним остановился подручный Фунта, по-обезьяньи длиннорукий Чечен.
– Звоны в колокол! – В опущенной руке ссученного блеснул узкий длинный клинок.
– Не буду, – буркнул бугай.
Чечен выбросил руку – вор повалился на землю, харкая кровью. Этап сжался. Чечен подскочил к другому вору.
– Звоны в колокол!
Через час с десяток воров были ссучены. Остальные валялись под колоколом в лужах крови. То ли живые, то ли мертвые19.
* * *
Длинный форштевень придавал «Феликсу Дзержинскому» сходство с «пиратом». В войну пароходы этой серии укладывали кабель на дно морское. Но после войны государству требовались рабы, а не связь20.
На прибрежной зыби «Дзержинский» весь визжал и скрипел, словно гигантский мусорный бак. Тошнотворно воняли приваренные к фальшборту ржавые ящики – гальюны для зэков. На каждом свободном пятачке торчали по два-три автоматчика. Штурман постарался запомнить, что где расположено на пароходе. Их часть этапа загнали в трюм под капитанский мостик.
Глубокой ночью на дне трюма сгрудились человек тридцать. Обсуждали, как вырваться на волю. Подтянулись авторитетные воры: ростовчанин Млад, нижегородец Нежный.
Но заправляли не урки, а вчерашние офицеры. Еще летом 45-го они добивали японцев в Манчжурии. Командовали кто взводом, кто батареей – не штабисты, окопники. Правду-матку рубили сплеча – и про заграницу, и про эсэсэрию. Арестовали кого в Порт-Артуре, кого во Владике…
Захватим пароход – а дальше? Сорвиголовы призывали рвать в Сан-Франциско, моряки агитировали за Японию. До Америки далеко – «Дзержинский» перехватят торпедоносцы. А до Хоккайдо рукой подать. Пожилой инженер-полковник Родин21 попытался урезонить зэков:
– Поверьте мне, друзья, я был на Халхин-Голе, под Прагой и в Мехабаде. У нас нет оружия. С голыми руками на автоматы – верная смерть.
Был момент раздумий. С верхних нар вопросительно свешивались бритые головы.
Потом был взрыв: офицеры хватали друг друга за грудки, вор Шкиндя полз к кому-то с заточкой в зубах… Зэки успели уже уверовать в близость свободы, а тут какой-то «бывший» зовет их назад в рабство.
– Стойте! – поднял руку Доброжилов. – Мы тут ведем открытый разговор, и человек честно высказал