первый допрос подпольщика как подарок судьбы, возможность проявить себя, продемонстрировать умение разоружить арестованного, получить от него нужные сведения. И, бросив все другие дела, поспешил в подвал.
Охраняющий камеры предварительного заключения усатый урядник при виде поручика вытянулся, прижал руки к бокам, кивнул на стоящее у ног ведро.
– Удумал вражину водой окатить, чтоб быстрее в себя пришел, а он уж на ногах.
– Отвори, – Грум-Гримайло переступил порог камеры, где у зарешеченного под потолком окна стоял Магура.
«Влип, – ругал себя чекист. – Во-первых, не уберег Никифорова, следовало опередить офицера. Во-вторых, не нашел кисет с донесением, он у врагов. Главное, попал в плен». Мучал вопрос: почему минувшим вечером в доме Никифорова враги врали, будто тоже ищут кисет, когда он у них?
– Прошу прощения, но вынужден нарушить одиночество.
Магура обернулся. Грум-Гримайло стоял, картинно отставив ногу.
– Возникла необходимость побеседовать без свидетелей, составления протокола, так сказать по душам, тет-а-тет. Как себя чувствуете?
– Сносно, – признался Магура. – Спасибо, что оставили голову целой.
– Благодарить излишне, подчиненный исполнил свой долг, правда, лишил вас сознания. Не ударь он, вы бы опередили, применили оружие, меня уж точно не пощадили, – поручик прошелся по камере, стараясь не коснуться плечом грязных, с потеками стен. – Не стану пугать пытками, расстрелом. Знаю, что имею дело с мужественным противником, верю, сможем договориться. Но если беседа не приведет к желаемому результату, не позавидую вам. Не сомневаюсь, что кроме завидного мужества обладаете здравым умом, прекрасно понимаете, что ничего не остается, как позаботиться о сохранении жизни…
Магура не слушал поручика – все, что тот говорил, знал заранее, других слов не ждал и думал о том, что волновало:
«Зачем убили Никифорова? Он, как и я, был нужен живым. Оказал сопротивление при аресте? Но оружия у погибшего не нашел, не слышал выстрела – стреляли в упор, приставив дуло револьвера к груди… Отчего не уехал, как требовал приказ?»
– К вам имеется ряд вопросов, – продолжал Грум-Гримайло. – Первый, где кисет Никифорова, точнее, содержимое кисета, письмо в Революционный совет Красной Армии? – поручик сверлил Магуру взглядом, точно желал проникнуть в душу. – Предлагаю взглянуть упрямым фактам в лицо, понять, что вам не остается ничего иного, как лишь указать местонахождение кисета с крайне важным не только для подпольного комитета, но и для нас донесением, а также назвать имя человека, снабжающего вас информацией сугубо военного характера. Лишь это сохранит жизнь…
Магура продолжал молчать.
– Повторяю: где донесение, которое убитый вами Никифоров собирался отвезти в Реввоенсовет? Только не лгите, будто непричастны к убийству, впервые слышите о послании вашему командованию. Вы были последним, кто застал Никифорова живым, по непонятной пока причине застрелили, забрали кисет. Вопрос: куда