на лестнице раздаются шаги. Шаги одного человека.
– Это фрителли, – говорит Лоренцо, – протягивая мне бумажный пакет, в котором лежит что-то горячее и пахнущее ванилью и корицей, – к сожалению, ничего более существенного там не оказалось. Чем здесь пахнет? Ты куришь?
– Когда нервничаю.
– Ты нервничала? Почему?
– Тебя долго не было. Я испугалась.
– Тебе нечего бояться со мной, Тезоро23, – произносит Лоренцо, целуя меня в макушку.
– Фриитеелли… – повторяю я, растягивая гласные, будто пробуя слово на вкус, – что это?
– Сладость, которую пекут в Венеции в дни Карнавала.
Фрителли оказываются пончиками с изюмом, кусочками орехов, курагой и горячим заварным кремом внутри. Сверху они посыпаны сахарной пудрой. Золотистая корочка хрустнула, и я почувствовала, как во рту тёплой молочной рекой растёкся крем. В тот момент, прикрыв глаза, я, кажется, заурчала от удовольствия.
– Хочешь вина?
– Можно.
– Обычно в Италии мы пьём вино за ужином или за обедом…
– Знаю, знаю. Будем считать, что у нас ужин.
Замотанная в простыню в позе «по-турецки», я сижу в чужой стране, в непонятной квартире с малознакомым мужчиной, жуя пончики ночью и запивая их вином. Большего «не комильфо» и представить себе нельзя. Но итальянца это всё забавляет. Он смотрит на меня с любопытством:
– Расскажи что-нибудь о себе.
– Что ты хочешь знать?
– Что-нибудь, – Лоренцо пожимает плечами.
– Разве тебе не достаточно того, что ты уже знаешь?
Эта встреча в Венеции была той идеальной ситуацией, которую французы называют «un truc de passage» (эпизод, проходящий момент, случай), когда люди легко и просто могут себе позволить делать то, что хотят, ибо они не обременены никакими условностями. Мы позволяем себе быть настоящими только с чужаками, которые исчезнут из нашей жизни также внезапно, как и появились. С ними мы можем быть безрассудными, отчаянными, искренними. Проживать каждое мгновенье как последнее. С ними можно не играть, потому что в такой ситуации ты не отягощён своей социальной ролью. В этом секрет того всепоглощающего счастья, которое накрывает нас порой, как нам кажется, так не во время и так не с теми. На самом же деле, периодически подобная разрядка необходима каждому, ведь начиная с рождения, мы живём под гнётом всевозможных обязательств и условностей. Наша жизнь целиком и полностью состоит из запретов и ограничений. Мы боимся быть самими собой, ведь нас могут не понять, осудить и, чаще всего, так и происходит. Я ничего не хотела знать о нём. И ничего не хотела рассказывать о себе. Это всё было бы лишним, неуместным. Грубый клин реальности не должен был врезаться в магию той ночи, чтобы своей уродливостью не разрушить её.
– У тебя удивительно красивые руки, – Лоренцо медленно целует каждый пальчик. Затем тянет меня к себе. Всё ещё пребывая в позе «лотоса», я теряю