мало чего высотного было, то я измерял глубину метро. Целый день ездил в метро и измерял.
А в это время Билл мерил мои брюки. Они были ему коротки, и вечером Билл потребовал свой высотомер обратно. Билл закончил Академию, уехал в Алма-Ату, летал на Ил-18, Ту –154 и Ил-86, а когда развалили СССР, бежал в Россию и потом работал в отделе сертификации здесь, в Питере.
Я быстро всё до сдал и начал летать на тренажёре самолета Ил-14. В СССР было все секретно, а мы были молодыми и глупыми, поэтому летали над Испанией по замкнутому маршруту Санта – София – Бадахос – Валье- де- Санта.
Утром в любую погод, нас гоняли на зарядку. Чёртов Пётр, нашел, где окно в Европу прорубать, ворчал народ. Потом был завтрак, потом радиозарядка, где мы на слух должны были принимать очень много знаков Морзе. В девять утра начинались лекции. Часть предметов мы любили, а часть – не любили, как и все нормальные студенты. Самым свирепым был профессор математики Пантелей. Про него даже анекдот сложили:
Встречает Пантелей слушателя после окончания Академии и спрашивает его:
– Ну, что, товарищ слушатель, пригодилась ли вам высшая математика?
– О, да, товарищ профессор. На днях у меня дверь с французским замком закрылась, так я проволочку интегральчиком – дверь и открыл.
Когда сдавали сессию на первом курсе, он поставил около 200 человекам порядка 100 двоек и его даже в деканат вызывали. Нельзя так. Я у него четыре имел. Зато на втором семестре мы сначала яму копали, потом меня в наряд ночной поставили, и я уже приготовился отвечать да уснул. Меня разбудили тогда. И чтобы не уснуть, я разрисовал весь лист. Обиделся на меня Пантелей и стал с пристрастием меня допрашивать.
Нельзя объять необъятное. И поставил он мне три.
Но самой главной была кафедра воздушной навигации № 13 (КВН № 13). Там работали старые, опытные штурмана, прошедшие войну и успевшие рассказать нам о ней. Например, там я узнал, как следует выбирать жену. Для тех, кто еще не знает, сообщаю, что жена должна быть на улице барыней, на кухне – кухаркой, а в кровати, ну сами догадаетесь. …Причём друг нашего преподавателя во время войны упал с 6000 метров без парашюта и не убился, и потом, после войны, женился, а его жена вела себя не так, как надо, а даже наоборот. …Так его друг даже умер, …Поэтому я решил не жениться. Но мне еще было 18.
Старые и опытные штурмана обычно имели на всё свое суждение и вещи называли иногда по-своему: например, обычный калькулятор (они только появились) называли Малая Клавишная Электронно-Вычислительная Машина, не меньше. А на уроках по астронавигации мы учили звёздное небо по древнегреческим легендам.
Все предметы были, несомненно, хороши. О каждом есть, что рассказать, но почему-то на память пришёл случай с авиационной метеорологией, которую иначе, как псевдонаукой наши слушатели не называли. Несомненно, там есть какие-то строгие законы типа после холода будет тепло, но, отлетав столько лет, я знаю только, что ночью грозы бывают только на тёплом фронте и лучше в них не соваться, как не следует