всю литературу по этой теме, что вы дали нам вчера вечером. Насчет генов, отвечающих за энергообмен в организме.
Как я понимаю, вы можете увеличить интенсивность кислородного обмена и улучшить пищеварение. Это означает, если мы правильно понимаем, наш сын сможет получать больше энергии из меньшего количества пищи? И этой энергии ему будет хватать на более длительное время?
– В общем, да, – подтвердил Детторе. – Повышение усвояемости пищевых веществ, более эффективное расщепление углеводов и белков.
Наоми кивнула:
– Это хорошо. Это означает, что ему легко будет поддерживать форму и у него не возникнет проблем с лишним весом. – Она помолчала секунду и добавила: – Это мне больше по душе, чем вмешательство в сон.
Джон потянулся к стоящему на столе металлическому кофейнику и налил себе еще кофе.
– Ты слишком много спишь, дорогая, – улыбнулся он.
– Чушь какая! Мне необходим сон.
– Именно это я и имею в виду. Если тебя не разбудить, ты легко проспишь часов девять, если не десять. Здесь доктор Детторе прав – сон съедает много времени.
– Но мне нравится спать!
– Если бы твои гены были запрограммированы таким образом, чтобы тебе требовалось всего лишь два часа сна, поверь мне, ты бы получала от них не меньше удовольствия.
– Не думаю. – Наоми отвернулась и посмотрела в иллюминатор. Вдалеке, на самом горизонте, виднелось контейнерное судно. Казалось, его поставили на постамент. – Я хочу объяснить, как вообще отношусь к данному вопросу, доктор… то есть Лео. Из чего я исхожу. Я просто стремлюсь исключить малейший риск, что мой будущий ребенок получит ту же болезнь, что убила нашего первого сына. Прекрасно, что вы можете убрать и другие гены, обусловливающие дурную наследственность, которые есть у меня и Джона, например ген, отвечающий за возникновение рака простаты, или поджелудочной железы, или диабета, или депрессии. Конечно, я бы хотела подарить ему некоторые преимущества перед другими, любой родитель хотел бы, но я не хочу, чтобы он слишком сильно отличался от всех людей, понимаете? Я не хочу, чтобы он был фриком.
Детторе сел прямо, обхватил себя руками за плечи и несколько раз качнулся туда-обратно, как будто сам был большим ребенком.
– Наоми, я вас понимаю. Вы хотите, чтобы ваш сын был обычным парнем, не лишенным талантов, с отдельными, так сказать, проблесками гениальности?
– Ну… полагаю, да. Да, именно так.
– Я могу это устроить. Только я хотел бы, чтобы вы подумали еще кое о чем. Имейте в виду, что мир, в котором мы живем сегодня, будет существенно отличаться от того мира, в котором придется жить вашему сыну. Вам двадцать восемь лет, и мир, в котором вы родились, в целом остался таким же. Но что произойдет еще через двадцать восемь лет? – Он развел руками. – Могу вам сказать совершенно точно, через двадцать восемь лет мир будет абсолютно другим. Будет сформировано новое классовое деление, основанное на генетике, и уверяю вас, разница окажется гораздо больше, чем вы можете себе представить. Сравните себя, с вашими знаниями, навыками