в неё свой наглый взгляд.
* * *
Саквояж был собран. Сверившись с фото в телефоне, Антонина убедилась, что расположение вещей верхнего слоя такое же, как и прежде. Впрочем, если закрыть глаза на небольшие неточности, на остальных уровнях всё тоже на своих старых местах. Кроме пурпурной папки.
Осталось спрятать саму папку. Не такая простая задача, как может показаться. Квартира куплена недавно, мебели немного. Когда-нибудь мама обязательно начнёт делать уборку и обязательно её найдёт. Тогда будет тайфун. Но всё это будет потом, когда они встретятся с папой. И помирятся, непременно помирятся…
Прижимая папку, словно куклу, к груди, девочка беспорядочно металась по квартире. У её подружки Арины на лоджии можно спрятать взвод китайского спецназа. Ну почему на их лоджии в гордом одиночестве стоит один единственный пылесос?
Наконец, она спрятала её под холодильник. Но тут же поняла свою ошибку. В каждую из уборок мама каким-то образом умудрялась вытирать пыль под холодильником.
Тут её осенило. Она спрячет папку под ванной. Воспользуется небольшим проёмом в облицовке кафелем. Служащим для доступа к канализационным трубам. На тот случай, если те вдруг забьются. Мама точно туда не полезет. Побоится. Недавно оттуда выполз паук. Она боится пауков, в отличие от Антонины. Для того чтобы её напугать, необходимы гораздо более существенные причины… Тем более она уже большая…
Ага, вот сюда…
* * *
– Эй, подруга, ты чего? Как ты? Нормально себя чувствуешь?
Мама девочки очнулась на руках у хамоватой девушки. Память сохранила, только как они ругались… и всё. А теперь какая-то малолетняя хамка заботливо держит её на своих руках.
– Низкое давление?
– Наверное, – ответила молодая женщина, неуверенно вставая на ватные ноги. – Спасибо.
– Ты вот что, извини меня за то, что я на тебя… ну, кричала там, и всё такое, лады? – теперь девушка, казалось, была не прочь поболтать.
– Ничего, – рассеянно ответила мама Антонины и рассеянно продолжила подъём.
* * *
«Успела!» – сердце девочки, ликуя, безумно колотилось.
Она стояла в прихожей под дверью, понимая, что мать вернётся с минуты на минуту.
Вдруг почувствовала, что сзади неё как будто промелькнула какая-то тень. В то же мгновение одновременно произошли сразу три события. Настолько одновременно, что попытаться определить их очерёдность бессмысленно: отворилась дверь; Тоня поняла, что забыла стереть фото верхнего слоя вещей кофра из телефона мамы; зазвонил телефон. Тот самый, с изобличавшей фотографией.
Как и в случае тарана саквояжа, Тоня действовала инстинктивно. Бросив разувающуюся мать, она бросилась на кухню, схватила со стола вазу, любимую вазу мамы, подарок её деда и бабушки, и со всей силы швырнула её на пол.
Увидев осколки, мать не сказала ни слова. Бессильно опустившись на табурет, она принялась выть. Именно такой был у неё плач. Девочка прошмыгнула в комнату, сбросила звонок и стёрла фотографию вещей из телефона.