Геха. Геннадий Дмитриевич Сердитов

Тенягин, и что перед игрой говорил игрокам Бутусов. И лишь однажды динамовский тренер, а в прошлом знаменитый на всю страну игрок и капитан сборной, Михаил Павлович Бутусов не разрешил им ехать в автобусе с игроками, сказав: сегодня душно, в автобусе и так нечем дышать.

      Бывало, что пацаны отправлялись из своей Старой Деревни на стадион им. Кирова, набившись в чью-нибудь лодку. И пока они бесплатно болели на трибунах, хозяин лодки два часа терпеливо ждал их, а затем забирал в условленном месте, и они, перебивая друг друга, пересказывали ему ход игры. Так выходило намного быстрей, чем ходить в обход через ЦПКиО и Приморский парк победы. И дешевле.

      "Возморье"

      В сферу интересов старо-деревенских пацанов на пару километров западнее их дома входило «возморье». Нет, не взморье, не лукоморье, а именно «возморье», так его называл Борька, потомственный житель Старой Деревни из рода Полировновых по прозвищу Брунчик. Квартировал когда-то у их деда Ивана инженер немец Брунс, вот и прозвали всех многочисленных Полировновых Брунчиками. Так же, как других старожилов Старой Деревни звали Маслёнкины – у их бабушки были смолоду красные блестящие щёчки, похожие на грибы маслята, остряки прозвали её Маслёнка, а от неё пошло потомство – Маслёнкины, хотя у них были какие-то другие фамилии. Жила ещё в Старой Деревне Вера Породистая, дама с пышными формами, про неё говорили, что таковы были и её довоенные кондиции, и всё это приписывали какой-то болезни, однако в блокаду Вера стала изящной и даже тощей, но после войны сумела успешно восстановиться.

      На «возморье» пацаны ходили купаться. Это было далековато, но зато почти всегда там была тёплая вода. Идти надо было по Приморскому шоссе мимо деревообрабатывающего комбината (ДОК №6), минуя повороты на лесопилку «Деловой Двор», Скобской дворец и Паркетный завод, на этом тогда город заканчивался, дальше до самой Лахты простирались болота, сквозь которые по искусственной насыпи тянулись, тесно прижавшись друг к другу шоссейная и железная дороги. Здесь, на асфальте Приморского шоссе летом всегда было в изобилии раздавленных машинами и высохших на солнце лягушек. Много позже, когда Геха в разных концах света попадал на званые банкеты с французской кухней и взирал на блюда с красиво уложенными лягушачьими лапками, он вспоминал эту дорогу на «возморье».