смысла. Современники Адама Смита и его непосредственных преемников оставили много трактатов об истории торговли, промышленности, чеканке денег, доходах государства, проблемах населения и нищете. Их авторы, среди которых можно назвать Андерсона, Макферсона, Чалмерса, Кохуна (Colquhoun), лорда Ливерпуля, Синклэра, Идэна, Мальтуса и Тука, были либо экономистами, либо по крайней мере интересовались вещами, изучением которых занимались Адам Смит, Рикардо и Милль. Правда, как со стороны правых, так и со стороны левых было немало бунтарей, отвергавших доктрины, предложенные экономистами, но так уж вышло, что большинство из них не имели склонности к истории. Таким образом, между экономической историей и экономической теорией не было резкой границы. Однако во второй половине XIX в. между ними наметился конфликт. Я не буду сейчас обсуждать, в какой мере это было прямым следствием трудов Маркса и Энгельса, в какой – возникновения исторической школы экономистов в Германии и в какой – того факта, что английские ученые, занимавшиеся историей экономики после Тойнби, были в основном социальными реформаторами. Однако, несомненно, наметилась тенденция писать о происходившем вне экономического контекста. Чтобы отразить основные черты различных экономических периодов, был изобретен целый ряд клише, которые определяли эпоху скорее с политической точки зрения, нежели с экономической. Выражение «промышленная революция» было придумано (как показала г-жа Безансон)[33] не английскими промышленниками или экономистами, а французскими авторами конца XVIII в. под влиянием бурной политической жизни их страны. За него ухватились Энгельс и Маркс, а Арнольд Тойнби позже использовал его в качестве названия своего новаторского труда. Вопрос в том, не устарел ли теперь этот термин, так как он подразумевал, что результаты введения крупномасштабного производства имели больше плачевных, чем благоприятных последствий. Еще более неудачным, я считаю, было введение в историю экономики другого выражения, имевшего политическую направленность, идущего от того же источника, но появившегося ранее. Профессор Макгрегор проследил происхождение термина laissez faire* от 1755 г., когда он впервые был использован маркизом д’Аржансоном для выражения как политического, так и экономического принципа[34]. Он обрисовал любопытную эволюцию этого выражения, начиная с момента, когда оно обозначало невмешательство государства в развитие промышленности, и до того, как Альфред Маршалл в 1907 г. использовал его в значении «пусть государство бдит и действует» («let the State be up and doing»). Если учитывать двусмысленность этого термина, возможно, не стоит удивляться, что некоторые ассоциируют его с периодом английской истории, известным под названием «эпоха реформы» (снова определение из словаря политиков, а не экономистов). Поэтому нельзя быть слишком строгим к студенту, который заявил, что «в районе 1900 года предприниматели отошли от принципа laissez faire и начали работать сами на себя». Название работы г-на Фишера-Анвина 1904 года закрепило за десятилетием, в которое произошел железнодорожный
