это вообще самое главное. Руки то ладно, их никто не увидит, а вот ноги, – это да.
– Дурак, ты Егоров. И ничего не соображаешь. На мне завтра будут туфли со шпильками в одиннадцать сантиметров, с открытым носком. Не каждый день нас приглашают на бал к губернатору. Все увидят, какой педикюр у жены мэра Перловска! Вот так, вот! – Женька вздернула голову в победном жесте.
– Хорошо, молодец. Пускай будет так. А платье какое наденешь?
– Я хочу надеть то, которое мы купили с тобой в Милане, серого цвета.
– А не слишком ли оно открыто? Там декольте спереди, что все сиськи вываливаются, и сзади, разрез по попы. Может лучше наденешь что-нибудь попроще, поскромнее.
– Нет. Только его. Если не сейчас, то, когда и куда мне его надеть? Мне уже сорок пять. Еще немного и я стану старухой. Потом будет поздно.
– Ты у меня великолепно выглядишь, ты никогда не станешь старухой, тебе всегда можно будет носить такие платья.
– Я знаю, что я хорошо выгляжу. Это, между нами говоря, тяжелый труд. И это все для тебя.
– Спасибо. Я знаю. За это я тебя и люблю. Ты не переживай, если что всегда можно сделать пластику, подтянуть или подложить, если что отвиснет и завянет.
– Егоров, ты негодяй, разве так можно говорить любимой женщине? – Женька швырнула в Виктора каким-то журналом.
– Ну все, все извини. Я не хотел тебя обидеть, я просто хотел сказать, что мне никаких денег не жалко, для того чтобы ты еще долгие годы оставалась суперкрасивой девушкой.
– Хорошо, хорошо, ты пока прощен. Рассказывай, почему тебе пригласили на бал к губернатору?
– Это не бал, это юбилей. Завтра Петру Степановичу исполняется шестьдесят лет. Я сегодня познакомился с его тещей. Она такая крутая тётка, пришла ко мне в администрацию скандалить из-за снежных заторов, а провожал я ее под ручку до двери автомобиля с наилучшими пожеланиями. Она родом из Перловска и приезжала погостить к своей однокласснице.
– Вить, ты только сделай так, чтобы я тебя не стала ревновать к этой «крутой», как ты сказал тетке. Хорошо?
– Это ты вообще зря, во-первых, ей около шестидесяти лет, она конечно, очень хорошо выглядит. А во-вторых, ты же знаешь, что на работе я думаю только о работе. Я слишком хорошо знаю, что политик и чиновник не имеет права на любовные интриги на службе. Это всегда слишком печально кончается. История тому знает очень много примеров. Я не дебил, чтобы наступать на эти грабли.
– Хорошо. Ну, и ты произвел на нее впечатление?
– Вероятно, да. Я не сразу сообразил, кто передо мной. Просто налил ей чаю, побеседовал о том, о сем. Потом она сама начала изливать душу про свою жизнь. Возможно, и была какая-то симпатия, может даже легкий флирт с ее стороны, но все в пределах приличия. Клянусь тебе.
– Ну, ладно, ты прощен. Я тебе верю. Я иду в душ, потом приготовлю наряд к завтрашнему дню. Жди меня, сегодня у нас будет ночь бурной любви, – Женька нагнулась к нему, поцеловала в лоб