90-х годов. Тут-то она и повстречала свой билет в «сладкое» будущее, моего папашу, живущего в семье школьной учительницы, где психика каждого мужчины, напоминала, шатающуюся на краю стола, фарфоровую вазу.
В бабушке было энергии как в танке, она вообще не затыкалась, пока перед ней был хоть один собеседник. Внимательно, не отрываясь – словно гипнотизируя, смотрела на него, вытянув шею, выжидая момент… и стоило только жертве притихнуть, в некотором смущении от её не моргающих иллюминаторов, в упор направленных на него, как бабушка тут же включала громкость своих голосовых связок на максимум, словно была на сцене и выдавала такой инфернальный речитатив, обсирая всё и всех вокруг, что окончательно выбивала почву из под ног своего слушателя. Каждый член нашей семьи, живя с ней, круглые сутки, ходил заметно прихуевший. Единственная, кого бабушка опасалась, и даже немного затихала при ней – моя мать. Так как мать умела сказать своё веское слово!
– Вы дети такие мерзкие, когда маленькие – говорила она мне – только после того как подрастёте с вами можно жить.
Она предпочитала скидывать меня бабушке при любой возможности. При этом была скора на вспышки гнева и рукоприкладство. Так что свою мать я весьма побаивался в детстве. И был максимально сдержан при ней.
Родители были как небо и земля. Разный круг общения, разные интересы, разные книги. Всё свободное время мать проводила с другими мужиками, своими друзьями. Периодически брала меня с собой. Мужикам тем я естественно мешал, и, несмотря на их внешнее дружелюбие ко мне, я прекрасно чувствовал это.
Примерно раз в год мать пыталась влиять на меня, при этом, напоминая бульдозер, сносящий стену. Прививала мне различные полезные навыки… В остальные же моменты, её отношение к мужчинам, было, как к обслуживающему персоналу, которым чаевых можно не оставлять. Жадность к деньгам у неё была феноменальной.
До самой смерти отца, в пятьдесят шесть лет от рака крови, она выжимала из него все средства, которые ему, наконец-то, стали платить на работе, по инвалидности. Отец, в те редкие моменты, когда его отпускали из больницы домой, постоянно падал, теряя сознание, то головой об стол, то об пол, разбивал свои очки, которые осколками вонзались в его лицо, заливая пол кровищей. В последний раз, его уносил на руках в машину скорой помощи любовник моей матери… Даже умереть без унижений у отца не получилось. После его смерти никто из женщин, естественно, долго не убивался и на костёр за ним всходить точно не хотел!
– Вот халявщик был, ничего делать не умел, не мужик! – говорила моя мать уже через несколько лет… про отца, сидя со своим новым мужем и попивая чай в своей уютной квартире, в которую когда-то отец вкладывался, как мог, живя практически без штанов.
– Даже когда родился слабый был, ручки едва шевелятся – говорила моя бабушка – вот ты другое дело, крепкий был, сразу хватаешься за титьку и ползёшь куда-то…
Так я оказался невольным свидетелем того, как совершается естественный