спускаться с горы в санях, а вдвоем не так и страшно.
– А я наивный думал, что уже ничего такого не боюсь…
– Знаешь, я когда то поняла, что нужно просто не зацикливаться на страхе, и никогда не позволять ему парализовать меня.
– Пошли домой.
– Пошли, тут рядом канатная дорога. По ней поднимемся, она идет прямо в поселок.
По канатной дорого мы поднимались молча, Грегори, уже смело обнимал меня за талию, и дотрагивался губами к моему лбу.
– Что то вы быстро, – сказал дедушка.
– Потом еще покатаемся, – ответила я ему.
– Пойдем в комнату, я хочу тебе кое что показать, – сказал Грегори, дедушка посмотрел на него внимательно но ничего не сказал.
– Пошли, – я взяла его за руку что бы пойти, он отпустил ее и обнял за меня талию.
– Я надеюсь, на ваше благоразумие молодой человек, – строго сказал дедушка, бабушка тихо засмеялась, я смущенно улыбнулась.
Когда мы зашли в комнату, Грегори подошел к окну и зашторил его.
– Чтобы солнце не слепило глаза.
Объяснил он, а потом достал из сумки голограф, последней модели, их выпускает компания моего отца. Я сразу вспомнила, как работала над их усовершенствованием. Но как я знаю, они стоят не дешево, для его служебной зарплаты. Мы сели на кровать.
– Хочу показать тебе фотографии моей семь, познакомить тебя с ней заочно.
Он включил голограф. И в воздухе появилось объемное изображение четырех человек, среди них я узнала Грегори. Эта голограмма вызвала у меня вызвала улыбку, на ней Грегори выглядел еще совсем мальчиком.
– Это моя семья. Это мама, это отец, а это мой старший брат.
– Ты тут еще такой молоденький, – весело сказала я.
– Мне тогда только исполнилось 18, – сказал Грегори и начал меня щекотать.
Я смеялась и пыталась увернуться, а потом упала с кровати и больно ударилась.
– Ай.
Только и сказала я, мне составило большого труда, что бы не расплакаться. Грегори быстро оказался рядом и помог встать.
– Что болит?
– Локтем ударилась, – он дотронулся к ушибленному месту, начал прощупывать. – Ай, больно.
– Ты болевой точкой ударилась, сейчас приложу охлаждающий пакет будет легче, – он достал из сумки не большой серебристый пакетик и приложил к ушибленному локтю. – Лучше?
– Да.
– Садись на кровать, покажу дальше голограммы. У моей семьи есть определенный титул.
– Какой? – спросила я, мы седели, облокотившись на подушки, он одной рукой обнимал меня, прижимая к себе, другой управлял голографом.
– Сейчас увидишь.
В воздухе появилась следующая голограмма. На которой была его семья только в тронном зале. До меня очень быстро дошло, что его отец король, а мать королева, а они с братом… принцы. Я не знала что сказать, так как была удивлена и не знала как реагировать.
– Наша семья также выступает как дипломатический представитель нашей планеты