что же это значит? – раздражённо спросила Айко.
– Пойми меня, я не могу остаться. Я должен продолжить это. Шоу ведь должно продолжаться, – я попытался улыбнуться.
Я хотел как-то развеселить её, хотя понимал всю абсурдность этих попыток в данной ситуации. Не было смысла ретушировать назревающую проблему юмористическим пассажем.
– Ты молча продолжаешь шоу, выдуманное и привитое тебе твоим отцом. Тебе не кажется, что твою жизнь расписали, словно сценарий, где ты в роли главного агнеца на заклании непонятным идеалам? – она была не на шутку рассержена.
– Казалось. Сначала. Потом я понял, что это не моя покорность. Это мой выбор. Я просто не могу иначе.
– Так это свобода твоего выбора или необходимость?
– Я сам не до конца понимаю. Это так сложно. Мы, люди, ошибаемся, когда думаем, что сами создаём себя. Это верно отчасти. На самом деле мы – те, кто как-то впитал навязанные кем-то образы, алгоритмы, стандарты, клише; их уникальная совокупность смешивается, и вот – новая жизнь. Свободы, по большому счёту, нет. Свобода – осознанная необходимость, как известно. Так мы и ощущаем субъективно: не живётся нам спокойно без свободы, потребность в ней большая очень. Тогда что свободного в необходимости, спрашивается? Как необходимость нам велела, так и поступаем – вот она наша свобода. А вот и мы – в мире, где нет свободной воли, а есть воля, подчинённая необходимости, обусловленной прошлым опытом, где любое решение ею и определяется, а совсем не нами. Так что, выбор уже сделан, его нужно лишь осознать. И я его осознал.
– Но неужели тебе не хочется остановиться и зажить простой жизнью, как многие? – Айко начинало мелко потряхивать, слёзы уже переполнили её, казалось бы, бездонные глаза и готовы были вот-вот хлынуть наружу. Близилась последняя борьба перед концом.
– Для начала мне хочется стать единственным в том, что я делаю, потом я готов стать, как многие.
– Ты предлагаешь мне ждать тебя пять, а то и больше, лет, пока ты не изучишь весь мир?! – не затмив грусти, в её голосе прозвучала обида.
– Зато, покончив с этим, я смогу с головой уйти в твой мир, который, мне кажется, я не изучу никогда!
– Особенно, если собираешься бросить меня. Никогда женщинам не понять мужчин. Ваши дурные, по-детски наивные амбиции, больше напоминающие розовые фантазии, ваше стремление за горизонт, за славой…вы в погоне за счастьем, как собаки, гоняющиеся за собственным хвостом: думаете, что он где-то впереди вас… – она осеклась, злость сменилась каким-то новым чувством. – Почему ты не можешь взять меня с собой?
– Если не выходит взять всё и сразу, герой берёт по очереди, – снова невпопад попытался я пошутить. – Это противоречит условиям контракта… – оборвав себя, серьёзно закончил я.
– Ты и есть контракт! Ты – и его исполнитель, и его предмет. Без тебя нет никакого контракта. Ты мог бы решить этот вопрос.
– Изначально задумка была иной, ты знаешь. Отец, а теперь и я, видел в этом сакральный смысл… Как ни парадоксально, но чем