три года судья дал, а мог и пять. Катька твердо решила ждать его возвращения. Свиданок ей, разумеется, не предоставили. Ведь она Андрюхе не жена, не сестра. На таких, как она, персонал зоны косо смотрит, в спину зэковскими «мочалками» и «подстилками» называет. Вот и оставалось только письма писать да дачки возить, несмотря на то что Катькины родители все делали, чтобы их любовь по переписке прекратилась.
Решив помочь Андрюхе, Катя Пряник пошла к Мише Зиганшину. Все-таки близилась половина срока, на УДО могли отпустить. Отец у него прокурор, и сам в органах работает. Да и нравилась Катя Михаилу, он к ней раньше подкатывался, даже что-то вроде романа завязывалось, пока не появился на горизонте Андрюха Порубов.
Михаил выслушал, обещал справки навести, нужных людей напрячь. Она, дура, и обрадовалась. Через недельку встретились вновь в кафе под зонтиками. Тут ей Зиганшин глаза и открыл. Мол, Андрюха твой с блатными связался, вины своей не признает, не раскаивается, из ШИЗО не вылезает. Не светит ему выйти раньше срока, не исключено, что еще пару годков выездной суд набросит. И вообще, для таких, как он, на будущее тюрьма – родимый дом. Катя сначала не поверила, но Зиганшин не только пустые слова в запасе имел. Как настоящий мент, он и вещдоки на конец приберег, показал девушке несколько отксерокопированных любовных писем Порубова, которые тот в разные концы страны разным девицам писал. Да какими ласковыми словами! Она-то думала, он только ей одной их говорил.
Откуда ей было знать, что это Андрюха товарищам по несчастью, другим зэкам, письма для их любимых женщин сочинял? Любовные письма – единственная радость у заключенного, если не считать писем матери. На зоне такое не редкость. Каждый, в чем силен, другим помогает.
Похолодело тогда в груди у Кати, словно вонзился ей в сердце осколок разбитого бедой ледяного зеркала. Разочарование пришло и злость за обман любимого. Стало рыжеволосой красавице все равно, что с ней дальше будет.
Зиганшин времени не терял, чего хотел, добился. Катю обхаживал, в кафе-рестораны приглашал, цветы дарил… Короче, вышла-таки она за него замуж, не столько самой хотелось, сколько родители уговорили.
Единственное, на что надеялась в этом браке, дети в достатке расти будут. Только вот не забеременела до сих пор. А теперь вот к другой ее муж бегать начал. Чем она не угодила?
Капли редкого дождя падали на лобовое стекло, понемногу смеркалось. В окнах дома загорался свет, но только не в Люсином окне. Слезы у Кати уже кончились, а столбики серого сигаретного пепла продолжали падать на пол машины…
…Люся, раскрасневшаяся, пышная, сидела перед трюмо. На Пласконной совсем ничегошеньки не было надето, если не считать цепочки на шее. Зиганшин лежал на диване и довольно улыбался. После секса мужики всегда так глупо себя ведут.
– …Я тебе и готовлю, и о работе расспрашиваю. Я тебе и в постели любовница, и в доме жена, – чирикала Люся, рассматривая синеватое пятнышко на груди. – А ты мне только засос поставил, платье открытое