остальные вещи сложила в сундук, швейные принадлежности убрала на место, расправила сбитые покрывала на кровати и креслах. Перешла в гостиную и только тут заметила на кушетке забытую книгу – подарок няни. Она дала мне в дорогу довольно потрёпанный том, сопроводив наказом: всегда держать при себе, ведь я еду в нехорошее место, и святая книга должна меня хранить. Надо признаться, что я не особенно вслушивалась в слова мудрой женщины – слишком меня увлекало предстоящее путешествие. Подумать только – Боннты везли меня на авто!
Надо было срочно отнести книгу в сундук, но я услышала шаги – Фани вот-вот войдёт сюда. Не очень-то хорошо будет, если старуха застанет меня мечущейся по комнатам. Я села на кушетку и раскрыла книгу. Даже успела прочесть несколько строк.
Служанка без церемоний распахнула дверь и втащила объёмную кожаную сумку. Тяжело топая и громко шмыгая носом, двинулась в столовую. Я не смотрела на Фани, но не сомневалась, что та, даже не поднимая век, зафиксировала и мой вид, и моё положение, и всё остальное. Пока старуха выкладывала кушанья из утеплённого войлоком короба и сервировала стол, я продолжала читать.
«…раскалённый меч рассечёт небеса, земля содрогнётся, и мир разделится надвое. Достойные уйдут, оставив наследницу, и с ними уйдёт представитель иных…»
Глаза снова и снова пробегали по непонятной строке, а я вспоминала день приезда в графское поместье…
Мы выехали затемно и двигались без остановок, ведь автомобилю не нужен отдых, как лошадям. Я сидела рядом с графом, он управлял машиной, графиня полулежала на заднем диване – она нехорошо себя чувствовала. На закате, проезжая по дороге, пересекавшей поле с изумрудно-зелёной яровой пшеницей, мы увидели поросший старыми деревьями пригорок, едва заметные среди верхушек остроконечные крыши башен главного здания. Чуть позже, уже в темноте, я различила въездные ворота. В тот самый момент, когда автомобиль миновал их, яркая бесшумная вспышка разрезала небо. Это не походило ни на молнию, ни на зарницу. Незнакомое явление. Я спросила графа, что это. Он не успел ответить, потому что земля стала колебаться. Графиня пронзительно закричала, от неожиданности я прикрыла уши ладонями. Всё успокоилось через минуту. Небо, как и прежде, стало иссиня-чёрным и засверкало мелким бисером звёзд…
Звон от постукивания ложечкой по графину заставил меня очнуться. Фани предпочитала общаться такими знаками. Можно подумать, что за каждое лишнее слово из её жалования вычитают существенную сумму.
Во время трапезы я присматривалась к пряникам, лежавшим на плетёном блюде – хорошо бы прихватить их в дорогу. Обычно старуха приносила столько съестного, будто кормила здоровенного великана, я не съедала и четверти, но Фани забирала всё, что оставалось, с собой. Заметив, как я пододвигаю блюдо к себе, она сверкнула рыбьими глазами и хрипло поинтересовалась:
– Что вы задумали, леди Аделия?
Этим вопросом она словно пригвоздила