с Марком надели их – и сами стали похожи на злоумышленников.
Спустившись по крутой и скудно освещенной лестнице, вышли из дома, несколько секунд постояли у подъезда, пока глаза не привыкли к темноте. Марк первым шагнул в ночь, я – за ним.
В зыбком свете звездного неба силуэты церквей казались таинственными и призрачными. Наши шаги раздавались в ночной тишине резко и отчетливо. На серой крепостной стене мерещились чьи-то причудливые тени, будто кто-то осторожно шел следом за нами.
Не знаю состояния Марка, но я с трудом пересиливал себя, чтобы не оглянуться, старался держаться поближе к нему.
Вот и церковь, в которую чернобородый безуспешно пытался проникнуть в прошлую ночь. Хотя днем я внимательно рассмотрел ее, сейчас, в темноте, узнал с трудом – она словно бы раздалась в ширину и светилась, крест над черным куполом мерцал в звездном небе зловеще и печально, как перед концом света.
Марк остановился возле церковной двери, прислушался. Звуки города не доносились сюда, за высокие крепостные стены, лишь слабый ночной ветер осторожно перебирал листву на вершинах деревьев, со скрипом монотонно раскачивал фонарь на столбе.
Убедившись, что чернобородый еще не появлялся, Марк вынул из кармана плаща взятый у Ниткина чугунный ключ, не сразу попал в замочную скважину. Старый замок щелкнул приглушенно, словно бы нехотя.
Марк опять прислушался, потянул дверь на себя. Петли были хорошо смазаны, и дверь открылась плавно, почти бесшумно. Из церкви дохнуло черным холодом. Пропустив меня вперед, Марк притворил дверь, запер ее изнутри и включил электрический фонарик.
Я стоял неподвижно, не решаясь тронуться с места. Яркое, сфокусированное пятно света запрыгало по фрескам на стенах, уперлось в золотисто поблескивающий иконостас, скользнуло вниз, на Царские врата, и остановилось на иконе евангелиста Иоанна.
Большие скорбные глаза Иоанна, казалось, смотрели на нас с удивлением. Изумление испытал и я, заметив, что иконное изображение евангелиста очень похоже на один из портретов Грозного в альбоме Ниткина, где царь был изображен печальным и мудрым мирянином.
Мы медленно прошли за иконостас. Звуки шагов по каменному полу гулко отдавались в высоких сводах. Луч фонарика высветил низенькую скамейку, заранее принесенную сюда Ниткиным.
Молча уселись на ней, и Марк сразу же выключил фонарик, перед глазами стеной встала непроницаемая темнота.
Сердце мое сжалось от недобрых предчувствий.
Только через несколько минут темнота как бы отступила. Я поднял голову и увидел слабый синий свет в барабане под куполом. Спустя еще некоторое время разглядел в зарешеченном окне слева от меня холодную одинокую звезду.
Неожиданно свет этой далекой звезды успокоил меня, снял тревожное напряжение. Больше того, ко мне пришла непонятная уверенность, что этой ночью ничего не случится и чернобородый не явится сюда. Все прежние страхи показались смешными и наивными.
Представилась уютная квартира Ниткина, горячий кофейник на столе, густой запах кофе, заставленные кактусами черные окна и яркая