на диване, с головой накрывшись лоскутным одеялом и представляя, как иду по застеленному ковролином телетрапу на посадку в самолет. Это то, что мне нравится больше всего: сбегать из реальной жизни, чтобы все, кого я люблю, могли вздохнуть спокойно.
Вот только в тот раз, когда я впервые сделала это, меня не было слишком долго. А когда я вернулась, готовая взглянуть Тому в глаза и руководствоваться своими чувствами, меня ждал большой сюрприз в виде холеной уравновешенной девушки рядом с ним, на пальце у которой однажды появится его прекрасное кольцо.
А теперь хотите посмеяться? Их познакомил Джейми.
– Ты там живая? – слышится надо мной чей-то голос.
Всхрапнув, я просыпаюсь, скидываю с себя одеяло и разлепляю глаза.
– Ой! – Голос у Тома сочувственный, так что, судя по всему, видок у меня неважнецкий.
Он ставит на низенький столик перед диваном картонный стаканчик с кофе. Следом на столе появляется коробка с чем-то явно вкусным.
Я с трудом ворочаю пересохшим языком:
– Я когда-нибудь говорила тебе, что ты самый лучший человек на земле?
– Да, и не раз. Тут вафли. Все по-прежнему, да?
Как и его незыблемые сыр и салат на ланч, моя похмельная еда не изменилась. Я киваю и приподнимаюсь на локте. Как хорошо, что ему не известно о моем путешествии по закоулкам памяти.
– Сколько сейчас времени? – Кофе идеальной температуры и степени сладости, и я принимаюсь жадно пить его мелкими глотками. Как колибри. – Боже мой! – Я опрокидываю последнюю каплю в рот и облизываю изнутри ободок стаканчика. – Как же хорошо!
Неужели все, что доставлено его руками, имеет такой божественный вкус? Меган, повезло же тебе, паршивке! Клянусь, он мог бы превратить черствую хлебную корку в сдобу! Том снимает крышку со своего стаканчика, высыпает в него содержимое сразу нескольких пакетиков с сахаром и протягивает мне. Какое великодушие! Какая доброта!
И я порвала все это. Порвала в клочья.
– Не плачь, это же всего лишь вафли, – с улыбкой произносит он. – Время идет к ланчу. Мне нужно кое-что тебе показать до того, как мы позвоним Джейми.
Его телефон начинает пиликать.
– О, долго жить будет.
Я беру надрывающийся телефон и нажимаю на кнопку громкой связи. Несмотря на стоящие в глазах слезы и севший от раскаяния голос, мне удается произнести в трубку:
– Алло, вы позвонили в службу поддержки обладателей микропенисов.
На том конце повисает молчание, потом раздается тяжелый вздох, который я узнала бы где угодно. Наверное, я наслушалась их еще до рождения. Том сверкает зубами в ухмылке, и я чувствую себя счастливее, чем если бы мне удалось рассмешить целый стадион. Я отвоевала мои два процента. Это официально.
– Оборжаться, – произносит Джейми сухо. – Просто до колик.
– Совершенно согласен, – отзывается Том.
Я отказываюсь выходить из роли:
– Насколько мал ваш пенис, сэр?
– Не поощряй ее, – приказывает Джейми,