детка, постой-ка! – окликает меня один.
– Я сегодня не могу, – нарочито писклявым голосом отзывается Кит, и все они дружно покатываются со смеху. – Дарси, с тобой все в порядке? У тебя вид какой-то болезненный.
Я и забыла, каким восприимчивым он может быть. Он ведь зарабатывает на жизнь тем, что наблюдает за людьми.
– У кого, у меня? Я в полном порядке. Спасибо, что вышвырнул того придурка. Это, наверное, самая приятная часть в твоей работе – смотреть, как они распластываются по асфальту.
Принимаюсь рыться в сумочке. В обществе такого амбала можно обойтись и без зажатого в кулаке ключа.
– Не совсем. – Он огромный, как шкаф, приятной, хотя и без изюминки, внешности, с золотым перстнем на руке. – Кстати, я так и не отдал тебе те двадцать баксов, которые ты мне тогда одолжила. Хотел сказать тебе спасибо за то, что выручила… и за то, что выслушала, тоже.
Мне становится совестно, потому что на самом деле я вовсе его не слушала.
Я, как записная директорская подлиза, проверяла графики работы наших ребят, выискивая всяческие нестыковки, а Кит сидел рядом со мной на табурете, рассказывая про жену и тещу и засунутый куда-то бумажник. Что-то про плохое самочувствие и постоянную работу. Все это сопровождалось изрядным количеством вздохов и разорванной в клочки подставкой под пивную кружку. Он, конечно, милый, и мне его жаль, но двадцать баксов показались мне тогда вполне сходной ценой за то, чтобы положить конец его излияниям.
– Да не парься ты так из-за этой двадцатки.
Как и всегда, когда я проявляю щедрость, меня прямо-таки начинает распирать изнутри от гордости. Я делаю паузу, но Кит молчит и продолжает нависать надо мной.
– Серьезно, у меня совершенно не горит. Можешь оплатить мне прощальную выпивку, когда я наконец буду отмечать свое увольнение из этого гадюшника. Ладно, я поехала. Вино само себя не выпьет.
– Ну так и пила бы свое вино прямо здесь, – предлагает он. – Бары именно для этого и существуют.
– Ну уж нет, – строю я гримаску, – я не намерена дышать одним воздухом с этим отребьем ни на минуту дольше, чем необходимо.
– Я поставлю тебе табуретку рядом со мной, – предлагает он, но я качаю головой.
– Лучше всего мне пьется дома на диване. Без штанов. К тому же там можно всласть подепрессировать под «Смитов».
Кажется, я проявила излишнюю откровенность.
Берусь за ручку дверцы, но Кит лишь испускает протяжный вздох. Кажется, он мнется не просто так. Начинаю подозревать, что он собирается занять у меня еще денег.
– Господи, ну что там у тебя? Давай выкладывай.
Он щурится на звезды:
– Ночка сегодня что надо, правда?
Я упираю руку в бедро:
– Кит, ты ведешь себя очень странно. Пожалуйста, перестань, а не то раздавишь мою машину.
– Ты ведь тоже это чувствуешь, да?
Он смотрит на меня с высоты своего роста со странным выражением. Как будто с трудом сдерживается, чтобы не чихнуть.
– Что чувствую? Приближение полчища