успеха – на три четверти. Мастер-ключ я пока применять не буду.
«Осел ты, – грустно подумал профессор. – Без пиковой мощности результат будет смазан. Но и применять полностью страшно, конечно. А, да ладно…»
– Запуск А-трансформатора, Ира. Мощность ноль пять расчетной, – скомандовал он вслух. – Вольтарян, все по графику. Начнем с вашего зоопарка.
По команде начальника отдела лаборант завел в зал управления четырех собак, провел к дверце приемного отделения S-трансформатора. Заманил внутрь и пристегнул по одной к специальным креплениям, закрепил датчики на теле, шлепая присоски на специально выбритые участки кожи. Потом настала очередь птиц. Две совы, клетка с волнистыми попугаями. Голуби.
Датчиков было меньше, в основном сетки на головы для снятия энцефалограмм в реальном времени.
Все поголовье размещалось внутри конусообразной камеры, на подготовленных местах. Собаки не волновались, их предварительно приучили к помещению, заводя и пристегивая несколько раз в день. Одна из овчарок негромко залаяла, остальные молчали. Птицы клекотали о чем-то своем, но в целом было тихо.
– Готовность минус три. Минус два. Минус один…
– Ноль, – сказал в наступившей – животные были за плотно запертой дверцей камеры – тишине профессор.
Ираида Зосс мягко коснулась пальцами клавиш одного из ноутбуков. Послышалось гудение. Сперва еле заметное, словно кто-то включил парой этажей выше пылесос, подбирая с пола невидимые пылинки. Потом громче и громче, в гул вплелись басовитые нотки, будто оборудование обиделось и теперь ворчало на своих создателей.
– Реактор в норме. Установка в норме. Двадцать семь процентов мощности.
Бронированное стекло, прикрывавшее вид на вторую приемную камеру, ведущую в А-трансформатор, озарилось неярким сиянием. Призрачный свет, дробящийся, неровный. Тысячи шаров Теслы, расположенные в одному Веденееву известном порядке на стеллажах камеры, начали светиться, хотя эта часть установки получала минимум питания.
– Норма. Тридцать семь процентов мощности.
Гудение теперь не просто было слышно. Еле заметно вибрировали пол, стены, сам воздух, кажется, начал дрожать от сдерживаемой мощи аппаратуры, отбиравшей энергию у компактного ядерного реактора сотней метров ниже. Зашелестели сетчатые решетки уходившей наверх вентиляции; даже лампы освещения, хоть и не мигали, начали светить более тревожно. То ли яркость снизилась, то ли это просто было ощущение от общей напряженной атмосферы зала.
– Норма. Сорок один процент. Сорок семь процентов. Ноль пять мощности.
– Подавайте сигнал на животных, – приказал полковник.
Собаки взвыли, это было слышно даже через толстое стекло и металл двери. Вольтарян дернулся, но глянул на датчики и на время успокоился.
– Пульс повышен. Давление в норме, температура в норме. В самой камере – тоже… – произнес он. Голосовые сообщения дублировали то, что все ученые и руководство видели на мониторах. Традиция, что поделать.
– Ждем? –