покойников, перетасуют гробы и найдут заявленное к просроченному времени выноса, тело. Мама обладала той же суперспособностью, она умела ждать, не ропща, осознавая тлен всего происходящего.
Кирилл вдохнул вечерний воздух, пахло дымом от сухих березовых дров, которых так не хватало на его мрачной кухне, дома лучились светом, там жили люди и возможно любили друг друга, сердце предчувствовало праздник. Серый дождливый сентябрь вымыл все питательные вещества из души, а октябрь подразнил солнцем и теплом.
– «Ах, как хорошо, бляха муха, – кажется, что-то будет!»
Кирилл прислушался к себе, напряг бицепсы, приятно окунутся в неизвестность, когда тебе двадцать три года.
***
Клуб, построенный в 60-х годах, во время расцвета поселка, сейчас переживал не лучшее время. Большое, сложенное из брёвен, здание, перекрытое шатровой многоскатной крышей с большим резным крыльцом с фасада и стрельчатой аркой на входе, напоминало терем с картин Васнецов. Облицовочная вагонка, кое-где отпала, обнажив серый, тронутый гнилью сруб. Синяя краска облупилась, и издалека казалось, что стены, замотаны сеткой натовского камуфляжа.
В лучшие годы, здесь крутили кино, приезжали областные артисты, даже молодая Зыкина стояла на местной сцене, и старожилы помнят, как в тот летний вечер в открытые окна и двери растекалась над окрестными озерами и болотами волшебная песня о текущей издалека, реке Волге.
Артистов давным-давно не привозят. Раз в квартал клуб используется, как ярмарка гуманитарки и китайского ширпотреба, да по праздникам устраивается дискотека, и округа оглашается пьяными криками и визгами под низкие басы, резонирующие старые стены «днц-бум-днц-бум-днц».
Конечно, было ещё рано, и он сел со стороны озера на завалинку. Вода облизывала круглые валуны. Над лесом с того берега, раскрасился ярко-оранжевым кусочек неба. Слышно, как подъехала машина, хлопнула дверь.
Мимо лёгкой походкой прошла женщина, не заметив нашего героя, и ловко прыгнула на камень у зеркальной кромки.
– И точно, Афродита! – громко сказал Кирилл, вставая.
– Блин, вы меня испугали! – это была Тоня.
– Ваш силуэт, Антонина Сергеева, очень органично вписался в закат, было красиво, а стало просто волшебно, как Афродита, только не из пены морской, а из озёрных вод, северная русалка! Я учился пару лет в художке, и сейчас пришло озарение, закрываю глаза и вижу вашу фигуру на холсте.
– Скучно, очень скучно, не оригинально, комплиментам у Юкко учились?
– Извините, постараюсь отступить от шаблона, но красивый же вечер?
– Очень, – она посмотрела вдаль. – Хорошие деньки заканчиваются, по местному телевидению передали туманы и дожди.
– А я телек уже с весны не смотрел, не знаю, что в мире творится.
Тоня задумалась и не услышала его, спрыгнула на берег, несколько минут смотрела вдаль, обернулась к нему, подошла ближе.
– Мне нравится это место, столько воспоминаний. Здесь, за клубом я первый раз поцеловалась. Ох и давно это было! Вы, Кирилл, наверно ещё