скорее доходчиво, из-за чего некоторые не воспринимали ее работу всерьез. Зато ее книга снискала популярность далеко за пределами академического мира, и в краткий миг славы наша кафедра даже нашла дополнительное финансирование. Зная, что у колледжа теперь есть лишние деньги, Путнам открыла вакансию и в итоге наняла меня.
Прочитав биографию Тимбо, я долго не могла поверить, что французское Сопротивление было столь малочисленным. Путман объясняла это так: «Большинство местных жителей осуждало расправу над нацистами – включая тех, кто их ненавидел. Все потому, что за одного убитого немецкого офицера нацисты казнили как минимум двадцать пять ни в чем не повинных французов».
Потом я прочитала все работы Путнам о периоде оккупации. Написанное, конечно, никоим образом не укладывалось в общепринятую легенду о французском Сопротивлении. По версии Путнам, настоящая история была достаточно мутной. В 1942 году, после введения указа о трудовом режиме, молодые французы оказались перед выбором: горбатиться на немецких заводах, обслуживая нацистский режим, примкнуть к Сопротивлению или исчезнуть без следа. Но француженки того же возраста не имели столь четких альтернатив. Если мужчины могли убежать и стать героями, то большинству женщин приходилось оставаться: они растили детей и учились выживать, торгуясь с судьбой за каждый новый день. В деревнях некоторые девушки изредка шли на риск – развозили на велосипедах тайную корреспонденцию, – но парижанки жили в совершенно иных условиях.
Франции потребовалось не одно десятилетие, чтобы наконец заговорить о событиях тех долгих четырех лет, которые большинство французов предпочло бы забыть. Никаких воспоминаний, никакого исторического анализа – местные издательства не печатали ровным счетом ничего. Помню, еще студенткой я решила посмотреть в учебнике библиографию к периоду оккупации, и с удивлением обнаружила там чистый лист. Ни одной книги. Когда в 1972 году этот учебник впервые опубликовали в Америке, его автор – тридцатидевятилетний доцент Колумбийского университета – объяснял этот факт тем, что никаких источников попросту не было. Во Франции на тот момент не существовало ни одной официальной публикации, ничего. Чтобы «проникнуться атмосферой» того времени, автор порекомендовал кое-какие романы – вот в общем-то и все. Информацию, которая легла в основу учебника, он собирал лично, изучая немецкие архивы.
Когда я впервые оказалась в Париже, ситуация постепенно менялась. За год до моего приезда – и спустя почти полвека после окончания событий – президент Ширак наконец-то публично признал: французское правительство сотрудничало с Германией и под руководством нацистской партии проводило на территории страны антисемитскую политику. Еще позже появились доказательства того, что Франция не только согласилась на депортацию восьмидесяти тысяч французских евреев в Освенцим, но и сама регулярно «выступала с инициативами», опережая оккупантов (так, например, Франция предложила заполнять нацистские «поезда смерти» взрослыми