для закона… – Он хмуро усмехнулся – опять забыл о пятидесяти годах. Поправился. – Была недоступна. Похоже, это и сгубило Россию… Простите, отвлекся. В тот вечер, когда я закончил отчет и шел в гостиницу, в меня стреляли.
– Так вы успели отправить отчет? – тут же спросил Фацио.
– Нет. Я собирался сделать это утром.
– А те, с кем вы работали… Они знали про отчет?
– Конечно, знали. Я писал его в Бюро, в кабинете. Обсуждал с ними некоторые положения этого документа.
– С Ясинкевичем тоже обсуждали?
– Нет. С ним не обсуждал. И с Биркавсом не обсуждал.
Фацио хмуро молчал, темные глаза были устремлены куда-то вниз. Потом глянул на Питера.
– Мой друг, то, что вы рассказали, очень важно. – Подозрение появилось в его взгляде. – Вы не устали?
– Хотел бы сказать «нет». Но если честно, устал.
– Сейчас я уйду. – Он замолчал с таким видом, словно пытался принять решение. Потом проговорил. – Вы не должны удивляться, что я пришел к вам вечером. В дневное время каждый мой выход из кабинета привлекает внимание. А мне хочется, чтобы как можно меньше людей знало, что я побывал у вас.
После таких слов Питер невольно посмотрел на стройную женщину, стоявшую сбоку от Фацио. Тот правильно понял его взгляд. Довольная ухмылка выплыла на смуглое лицо.
– Доктора Андерсон можете не бояться. Она – один из лучших агентов, которые работают лично со мной. Пока она рядом с вами, я за вас спокоен. Но это строго между нами. До свидания.
Стремительно просеменив к двери, он исчез. Питер с укором глянул на стоявшую перед ним женщину.
– Так вы не психотерапевт?
– Вас не обманули. Я – дипломированный психотерапевт. – Она излучала уверенность. – Закончила Кембридж. Стажировалась в Берлине. Вы можете доверять моим советам… Вам пора отдыхать. Что-нибудь хотите?
– Да, – с легким озорством выговорил он. – Поскорее увидеть мир, который за этими стенами.
– Это не зависит от меня. – Она смотрела на него абсолютно спокойными глазами. – Робот останется рядом с вами. Если что, он поможет. Вы не против?
– Нет.
– Всего доброго. Утром я вернусь.
– До свидания.
Они остались вдвоем – Питер и робот, замерший у изголовья. Глядя в потемневший потолок, Морефф размышлял о том, что с ним случилось. Этот прыжок во времени он понимал, он верил, что его не обманывают. И все-таки ощущение чего-то неестественного не покидало его. Он еще не свыкся с тем, что за окном две тысячи шестьдесят первый год, вторая половина двадцать первого века. Другое время, другие люди. Другая жизнь.
«Господи, – в смятении думал он. – Я попал в мир, которого не знаю, в котором совсем чужой. Я – анахронизм. Что мне здесь делать? Смогу ли я стать своим? И, пожалуй, самый главный вопрос: хочу ли я жить в этом мире?.. Он так разительно отличается от того, который мне знаком. Дело не только в роботах и Всемирном правительстве. В нынешнем