объясните, что нужно узнать. Я могу! – Голос его стал умоляющим.
– Олег… – начал Басаргин.
Верещагин оборвал его:
– Помолчи, ради всего святого.
Теперь молчали все.
– Зачем тебе это нужно? – спросил Верещагин. – Объясни.
– Зачем?!. – начал Димка агрессивно. И – захлебнулся. Беспомощно хлопнул глазами. Офицеры ждали. На ресницах у мальчишки появились капли, губы задрожали. – Я могу… – прошептал он и уронил голову.
– Ясно, – сказал надсотник. – Пошли. Будем говорить.
Пашка Бессонов согласился идти сразу. Димку не очень интересовало – почему, просто внезапно ему стало жутко идти одному. Он почти пожалел о своем решении – и, будь возможность повернуть время, наверное, не высунулся бы в комнату, где стояли офицеры. Но теперь отступать было некуда, и Димка нашел компромисс – страшно обрадовавшись, когда Пашка сказал: «Конечно, пошли!»
А вот Влад сперва выпучил глаза, а потом насмешливо сказал:
– Ну ты даешь.
– А что тут такого? – спросил Димка.
Они стояли у выхода из подвала и говорили тихо. Но Влад своему тихому голосу ухитрялся придать незабываемые и разнообразные оттенки ехидства:
– А то, что ты баран без башни.
– Мы же туда сто раз ползали.
– За жрачкой. А не чтобы в пионеров-героев поиграть.
Димка вспыхнул. Он даже себе не признавался, что прочитанная им книга… в общем… в общем, это она руководила его поступками процентов на семьдесят. Влад бы не понял (Димка и сам не очень понимал). А тут – как будто мысли прочитал!
– А теперь – чтобы помочь нашим, – сказал Димка.
Влад скривился:
– Нашим-вашим… Я вообще не понимаю, откуда на нас эта война свалилась. Наши еще какие-то…
– Ладно, – отрезал Димка. – Матери не говори, куда мы пошли. Я ей наврал, что мы на море[4] пошли, рыбу глушеную пособирать.
– Вали-ите, – махнул рукой Влад. – Кто только вас собирать будет…
…Он нагнал Димку и Пашку на пересечении Лизюкова и Жукова, когда они, лежа в развалинах, прицеливались, как ловчее перебраться за развалины кинотеатра «Мир». Мальчишки сперва вскинулись, но потом Димка спросил удивленно:
– Ты?!
– Угу, – Влад втиснулся между ними. – Ну чего вы? Вон там можно пролезть, за бордюром. Пошли, пока ракет нет.
В три ноль семь Верещагин проснулся.
Снаружи бумкали минометы. Но это был не бой, а бессистемный обстрел, злость за позавчерашнее. И не это его разбудило.
Бросив взгляд на свои старые «Командирские», надсотник увидел именно это:
03.07.
Через полчаса начнет светать. Через час – рассветет совсем. Димка ушел в полночь. Если через двадцать минут они не вернутся – значит, их нет.
За столом спал, положив голову на руки, Пашка. Едва надсотник пошевелился, как вестовой вскинулся и сел прямо.
– Спи, – сказал Верещагин, подсаживаясь к столу и пододвигая блокнот.
– Не, я не хочу, – сипло и обиженно ответил Зубков. В упор посмотрел