а дед на ходу сочинял сказки про волшебные страны и заколдованные леса, которые девочка слушала с упоением. Ёлку по обычаю наряжали всей семьёй. Дед при этом незаметно обматывал бабушку серебряными гирляндами, и каждый раз она попадалась на его невинные шутки. “Ей богу, вы прям как дети!” – смеялась Лиина мама. В новогоднюю ночь старики непременно дарили подарки не только дочери и внучке, но и друг дружке. Лия смотрела на них и думала: наверное, это и есть настоящая любовь, совсем как в сказках. Год назад бабушки не стало, её кончина надолго выбила деда из колеи. Он даже не поехал в Москву на прошлые зимние каникулы, а совсем недавно вдруг сообщил по телефону, что перебирается из Петропавловска-Камчатского в родной посёлок, вблизи от города. Вероятно, это известие и убедило Лию ехать-таки на Камчатку.
Лия перевела взгляд на фотографию улыбающегося отца: у него такие же пепельные волосы и щёлка между передними зубами, как у неё. К горлу подкатил комок.
Раннее детство запечатлелось в её памяти разрозненной мозаикой, сложенной из обрывков воспоминаний; воспоминаний, впрочем, счастливых, о тех временах, когда девочку ещё окружала дружная и полная семья: мама, папа, бабушка и дедушка. После трагедии ей, четырёхлетнему ребёнку, было невдомёк, что такое смерть и что такое природная катастрофа. Зачем им с мамой понадобилось уезжать от бабушки и дедушки. Но однажды, уже в Москве, Лие тогда едва исполнилось восемь, она случайно увидела по телевизору отрывок документального фильма «Встреча с дьяволом», снятого известным французским вулканологом не где-нибудь, а в жерле вулкана. Леденящие душу кадры сильно потрясли девочку. С удивительной живостью предстала перед Лией картина смерти отца: один против безжалостной огнедышащей стихии в неравной борьбе, обречённой на поражение. С тех пор при каждом упоминании о вулканах Лию пронизывал страх, а по ночам ей часто виделись кошмары.
Лия тяжело вздохнула и обернулась – в эту секунду вошёл дед с заварочным чайником и чашками.
– Деда Слава, какие длиннющие волосы ты тогда отрастил, – сказала она, снимая со стены свадебную фотографию.
– Да, было дело, – улыбнулся старик, разливая кипяток по чашкам. Затем он подошёл к Лие и взял в руки снимок. – Какая она красивая, правда?
– Тебе очень её не хватает?
Дед кивнул, и Лие даже показалось, что в уголках его глаз заблестела влага.
– Подожди, у меня есть для тебя одна вещица, – он вышел из комнаты и через минуту вернулся, сжимая что-то в ладони.
– Вот держи, – дед протянул Лие длинную золотую цепочку, с которой свисал массивный кулон в форме цветка, инкрустированный крупным зелёным камнем. – Анна хотела, чтобы ты хранила его. Знаю – молодёжь нынче такое не носит, но…
– Сохраню, конечно! – воскликнула Лия.
Она помнила этот кулон. Бабушка всегда надевала его по особым случаям. И хотя украшение и впрямь не соответствовало вкусу Лии (по правде сказать, она даже бижутерии не носила, не говоря уже о драгоценностях) и