меня помнить – я подходил к вам во время похорон Веры Алексеевны. Выражал свое соболезнование. У меня к вам важное дело, поэтому… В общем, нам надо срочно встретиться и поговорить.
«Нет, это невозможно! – возмущенно подумала Настя, чувствуя, что еще немного, и она взорвется, «как триста тонн тротила». – Все от меня чего-то требуют, причем обязательно и срочно. И главное, все такие нахрапистые – никто ни разу даже не поинтересовался, хочу я этого или нет. А я вот не хочу! Не желаю больше ни с кем знакомиться и беседы беседовать. Я устала, и пусть все от меня отвяжутся, наконец!»
– Может быть, мы когда-нибудь с вами и встретимся, господин Прудковский, но только не сегодня, – не в силах побороть раздражение, заявила она. – Позвоните мне в другой раз, а сейчас я очень тороплюсь. До свидания!
– Эй-эй, как это «до свидания»? – заверещал в трубку неведомый Михаил Николаевич. – Вы что, с ума сошли? В какой еще другой раз? Мало ли, что вы торопитесь. Мое дело отлагательства не терпит, и мне позарез необходимо с вами поговорить. Хотя бы по телефону. Выслушайте меня.
– Да не могу я вас сейчас слушать, я на работу тороплюсь, – почти закричала Настя. – Позвоните позже, где-нибудь в половине одиннадцатого. Тогда и разберемся с вашим делом.
– Нет, я не могу в половине одиннадцатого, – раскапризничался Прудковский. – Я очень рано ложусь спать.
– Ничего, придется один раз лечь попозже. Сами же говорите, что у вас важное дело. Вот и пожертвуйте ради него полутора часами сна.
– Вы с ума сошли! У меня жесткий распорядок дня, режим. И я не могу ничем жертвовать. Давайте лучше сейчас, – настаивал собеседник.
– Ах, так? – окончательно вышла из себя Настя. – У меня тоже жесткий рабочий график. И вы туда не включены. Либо позвоните мне вечером, либо…
– Хорошо, хорошо! – тут же согласился Прудковский.
Он продолжал еще что-то бормотать, но девушка уже отключилась.
«Нет, нормально, – думала Настя по дороге. – Ни здрасьте, ни пожалуйста. Брось все и беги на свидание с прекрасным незнакомцем! Откуда он вообще взялся? Говорит, что подходил ко мне на кладбище, но там много разного народа крутилось, как справедливо заметила нотариус Силина. И я что-то не припомню, чтобы кто-то представлялся мне господином Прудковским».
Припарковав машину, она покосилась на пакет, который лежал на соседнем сиденье – внушительный и, как казалось Насте, весьма опасный. Брать его с собой в офис ей не хотелось – он наверняка привлечет к себе ненужное внимание. Да к тому же ей все равно некогда будет им заняться – Тазов не упустит возможности отыграться на ней за пропущенные рабочие часы. Вскрывать конверт прямо здесь, в машине, тоже было глупо. Что она сможет понять, бросив лишь короткий взгляд на его содержимое? Там, вероятно, хранятся какие-то документы, которые требуют тщательного изучения.
«Ладно, подожду до вечера, – с усилием преодолев нетерпение, решила Настя. – Пчелка хотела, чтобы я открыла пакет именно сегодня. Что ж, думаю, до полуночи вполне успею это сделать».
Еще она подумала, что надо бы