построении, и книгу читает. Можно поспорить, что правильную, хорошую книгу.
Макс скривился и скользнул взглядом по прикроватной тумбочке новенького. Ого! Что-то интересное: фото в простой деревянной рамочке. На нем мужчина и женщина. Смотрят в объектив, и в них есть что-то такое же противно правильное, как в самом новеньком. Между ними – серьезная темноволосая девчушка с косичками и Андрей. Семейный снимок! Убиться об стенку, как сладенько!
– А соску ты не захватил? А то у нас тут, знаешь ли, не выдают, – заметил Макс, подхватив фотографию.
Ромка и Темыч с готовностью заржали. Это – свои люди. За него – в огонь и в воду. Приятно чувствовать спиной их поддержку.
Андрей отложил свою книгу – аккуратно так положил, чтобы не замялась страница, – затем молча вырвал из рук рамку с фото и осторожно поставил на место.
«Не поддаваться на провокации, – мысленно повторил он себе, не глядя на глумливо ржущую троицу. – Только не поддаваться. Теперь, когда родителей нет, мы с Надей остались одни. Для меня главное – Наденька, и плевать на этих дебилов».
* * *
Ночь плыла за окном, заигрывая с выглядывающей из-за туч луной. Она смотрела на затерянный в лесах особняк миллиардами звезд и, наверное, улыбалась, читая забытое на детском столике письмо, написанное неровными, наезжающими друг на друга буквами на косо вырванном из тетради клетчатом листке бумаги:
Дорогие мама и папа! У нас с Андрюшей все хорошо.
Мы приехали в новую школу. Здесь все очень хорошие и сразу с нами подружились. У меня появилась подружка Алиса. Мы с ней теперь всю жизнь дружить будем. И Андрюша с мальчиками подружится. Они тоже хорошие.
Директор, Виктор Николаевич, подарил мне красивую книжку с картинками.
Только я очень-очень скучаю. Ведь для меня вы и Андрюша – самые-самые главные на земле люди! Пожалуйста, приезжайте быстрее! И не привозите подарков – просто приезжайте. Мы вас ждем!
Ваши Надя и Андрюша.
Глава 2. Сумасшедший историк
Он был уместен в элитной частной школе примерно так же, как потрепанный послевоенный «уазик» среди новеньких престижных иномарок. Большой, неуклюжий, рассеянный или, что вернее, полностью погруженный в свои мысли, Иван Савельевич двигался по холлу с грациозностью старого гусеничного танка. Поэтому ничуть не удивительно, что, проходя мимо ребят, он со всего маху впечатался в Максима и тут же выронил бумагу, которую нес в руках.
– Здравствуйте, Иван Савельевич, – нестройным хором приветствовали его собравшиеся.
Историк, кажется, даже не сразу понял, кто с ним говорит и почему он здесь оказался. По крайней мере он удивленно заморгал короткими белесыми ресницами, встряхнул седой головой и только после этого пробормотал:
– Здравствуйте, ребята.
Тем временем Вика Кузнецова поспешно подняла и отдала учителю оброненную бумагу, мимоходом отметив, что это странная карта, испещренная загадочными символами.
– Спасибо, Вика, –