Квазимодо церкви Спаса на Сенной. Роман Антропов

Повреждения, полученные ею, не могли произойти ни от чего иного, как только от падения со страшной высоты.

      – Но лицо-то ведь цело?

      – Что ж из того? При падении она грохнулась навзничь, на спину.

      Путилин ничего не ответил.

      Следствие началось.

      Было установлено следующее: в семь часов утра, а по другим показаниям – в шесть, прохожие подбежали к стоявшему за углом полицейскому и взволнованно сказали ему:

      – Что ж ты, господин хороший, не видишь, что около тебя делается?

      – А что? – строго спросил тот.

      – Да труп около паперти лежит.

      Тот бросился и увидел исковерканную мертвую девушку. Дали знать властям, Путилин – мне, а остальное – вы знаете. Вот и все, что было добыто предварительным следствием. Не правда ли, не много? Те свидетели, которые первыми увидели несчастную девушку, были подробно допрошены, но из их ясных, кратких показаний не пролился ни один луч света на это загадочное, страшное дело.

      Правда, один – добровольно и случайно явившийся свидетель – показал, что, проходя после поздней вечеринки по Сенной, он слышал женский крик, в котором звучал ужас. Но, добавил он, мало ли кто жалобно кричит в страшные, темные петербургские ночи?

      – Я думал, так, какая-нибудь гулящая бабенка. Много ведь, их по ночам шляется. Сами знаете: место тут такое… Вяземская лавра… Притоны всякие.

      – А в котором часу это было?

      – Да так, примерно, в пять утра, а может – позже.

      Весть о происшествии быстро облетела Петербург.

      Целая рать самых опытных, искусных агентов, «замешавшись» в толпе, зорко приглядывалась к людям и внимательно прислушивалась к их речам.

      Устали мы за этот день анафемски: с раннего утра и до восьми вечера были на ногах.

      В девять часов мы с Путилиным сидели за ужином. Лицо его было угрюмое, сосредоточенное. Он не притронулся к еде.

      – Что ты думаешь об этом случае? – вдруг спросил он меня.

      – А я, признаюсь, этот вопрос только что хотел задать тебе.

      – Скажи, ты очень внимательно осмотрел труп? Неужели нет никаких знаков насилия, борьбы?

      – Никаких.

      – Нужно тебе сказать, дружище, – задумчиво произнес Путилин, – что этот случай я считаю одним из самых интересных в моей практике. Признаюсь, ни одно предварительное следствие не давало в мои руки так мало данных, как это.

      – Э, Иван Дмитриевич, ты всегда начинаешь с «заупокоя», а кончаешь «заздравием»! – улыбнулся я.

      – Так ты веришь, что мне удастся раскрыть это темное дело?

      – Безусловно!

      – Спасибо тебе. Это придает мне силы.

      И мой друг опять погрузился в раздумья.

      – Темно… темно… – тихо бормотал он сам про себя.